Александр Лазаревич - 2019 год: Повелитель Марса

Двое крабов отошли на несколько метров, туда где кончался асфальт и начиналась голая земля. Они направили свои лазеры прямо на землю, она слегка задымилась и начала светлеть, становясь песком, который быстро плавился и превращался в стекло. Один из "крабов" выхватывал из земли комки полужидкого стекла, быстро вращал их между своими клешнями и одну за другой отбрасывал в стороны готовые линзы. Другой "краб" был занят гораздо более тонкой и кропотливой работой: он взял совсем немного стекла, подобрал среди проволок, изготовленных другим "крабом", проволочку потоньше, раскатал ее до совсем микроскопической толщины, приварил ее лазером к своему кусочку стекла, направил на этот кусочек еще какой-то свой непонятный инструмент, потом приварил рядом еще одну проволочку, и так до тех пор, пока проволочки не стали торчать из этого кусочка стекла во все стороны, после чего с полным безразличием бросил изготовленную деталь на землю, и принялся за изготовление еще одной такой же.

Время от времени "крабы" меняли род занятий. Так, например, когда вокруг "краба", изготовлявшего линзы, их скопилось не меньше двух десятков, он вдруг стал выдавать вместо линз пучки стекловолокна.

Когда робот закончил разрезать автомобиль на кусочки, вокруг него уже валялась куча самых разнообразных деталей, изготовленных "крабами". Робот склонился над этой кучей, и с помощью своего лазера стал быстро сваривать детали друг с другом. Через пять минут его точная копия уже была готова, и невозможно было отличить, какой из этих двух роботов свалился с неба, а какой был собран здесь, на Земле. Первый робот закапал в отверстие на втором роботе несколько капель какой-то жидкости, и второй робот ожил, поднялся на ноги, подошел к следующему стоявшему на обочине автомобилю и начал его разрезать. Первый тоже занялся разрезанием еще одного автомобиля. Используя остатки деталей, "крабы" тоже начали размножаться.

Тем временем толпа зевак разрасталась. Роботы никак не реагировали на присутствие людей, и те потихоньку смелели. Откуда-то прибежал владелец разрезаемого автомобиля, и с размаху ударил робота куском тяжелой водопроводной трубы. Робот даже не обернулся в его сторону, продолжая разрезать автомобиль. Владелец автомобиля сел на землю и разревелся: автомобиль было жалко, несмотря на то, что он, как и большинство других автомобилей в Москве, последние несколько лет стоял на приколе сначала из-за непомерно возросших цен на топливо, а потом и из-за указа правительства "зеленых", разрешавших использование автомобиля, этого экологического чудовища, только в служебных целях. Несмотря ни на что, большинство автолюбителей в глубине души еще надеялись, что когда-нибудь они все же смогут сесть за руль. Наконец владелец автомобиля поднялся, и побежал звонить в полицию.

Когда полиция приехала, роботов было уже не меньше десяти. Трое роботов подошли к полицейской машине и начали быстро нарезать ее на ломтики. Полицейские едва успели выскочить из автомобиля, исчезавшего на глазах под мощными лучами лазеров. Один из полицейских выхватил пистолет, и выпустил в спину робота полную обойму. Робот нехотя обернулся, взял из руки остолбеневшего полицейского пистолет, рассек пистолет напополам, и кинул обломки пробегавшему мимо "крабу".

Полицейский вытер со лба проступившую испарину и сказал:"Кажется, пора вызывать войска..."

14. "Поганые" от англ. "pagans" – "язычники".

-"Так мало?" – невольно вырвалось у Алены, когда перекупщик назвал ей цену. Вообще-то советские никогда не торговались, всегда считали это ниже своего достоинства, и Алена так была воспитана, но это действительно было мало и едва окупало затраты на краски.

-"Молчала бы, совковка поганая," – ответил перекупщик (православные россияне называли советских "поганые", что на россиянском языке означало "язычники") – "скажи спасибо, что я вообще твои картинки покупаю. Они у тебя все сплошь экологически невыдержанные. Думаешь, я не понимаю, что ты тут изобразила? Ты советское светлое будущее изобразила. Три солнца, вместо одного, созданного Господом Нашим, и люди по небу летают, хотя Господь положил им ходить по суше . Если бы господь считал, что так надо, он бы и сделал три солнца и людям крылья бы приделал. Однако он счел, что крыльев достойны только ангелы, и мы не можем с Ним спорить. Ох, и загремлю я когда-нибудь из-за этих твоих картинок! Говорил мне отец, не связывайся с совками, они Империю Зла построили и опять ее восстановить хотят...Ладно, так и быть, чуток накину."

Алена вышла от перекупщика веселая – он накинул даже больше, чем она надеялась. А перекупщик, оставшись в своем магазине, наклеил на картину ценник, на котором стояла сумма, почти в двадцать раз превышающая ту, что он заплатил Алене. Картина была явно запретная, и это позволяло надеяться на то, что богатые коллекционеры ее быстро купят. Конечно, небольшой риск был кто-нибудь мог написать донос в Министерство Экологии Духа, и тогда перекупщику не поздоровилось бы, однако он хорошо знал своих постоянных покупателей и понимал, кому и что можно предлагать...

15. Шоколадка для Настены.

На витрине магазинчика лежали шоколадки. От очень большой, которую Алена никогда бы не смогла себе позволить, до совсем малюсенькой, которая тоже была дорогой, но находилась где-то на пределе ее финансовых возможностей после удачной продажи картины. Алена вдруг вспомнила, что Настена никогда в жизни не пробовала шоколада. Сама Алена в детстве ела шоколад, даже целых три раза, но тогда, в 90-годы, и цены были другие, гораздо дешевле. "Нет, нельзя, чтобы ребенок вырос, не разу не попробовав шоколадки." – решила Алена, и подошла к двери магазинчика. На двери висела табличка: "Совкам и собакам вход воспрещен". Алена повернулась и увидела, что позади нее стоит какой-то небритый тип. Он скользнул глазами по красной звездочке, пришитой к Алениному пальто и сказал: "Могу зайти и купить то, что надо. За двойную плату."

16. Неолуддиты.

Когда Алена проходила по Арбату, завыла сирена. Это был сигнал экологической тревоги – опять приближался смог. И тут Алена вспомнила, что забыла дома свой противогаз. В сумочке у нее лежал лишь маленький респиратор, закрывавший рот и нос, но не защищавший глаз. "Ну вот," – подумала Алена, натягивая респиратор – "опять глаза будут красные. Растяпа!"

Смог накрыл улицу внезапно, за один порыв ветра. Декабрьское небо, и без того пасмурное, сделалось совсем черным. Однако выступавший поблизости уличный оратор не прекратил своего выступления. Как и все его слушатели, он надел противогаз, и продолжал кричать сквозь резину.