Валентин Шатилов - Магнолия

Магнолия ничего не поняла. Почему - забудь? Что-то этакое пришло опять в Викторову голову - но что?

Когда Магнолия садилась за свой стол, она вопросительно посмотрела на Виктора. Он ответил тяжелым, угрожающим взглядом.

Настроение у Магнолии совсем упало. "Он разочаровался во мне, - поняла она, - и теперь ругает себя, что поделился своим секретом". Это могло означать только одно: больше никакого разговора о превращениях между ними не будет. Виктор станет сторониться ее, демонстративно не замечать. И вообще: считать "не за свою" - знаю я это его выражение. Вот эта его привычка - делить всех на "своих" и "не своих"! Боже мой, какая нелепость, какая тоска...

- Уважаемый Виктор, у вас очень рассеянный вид, - произнесла очаровательная Тамара Максимовна подчеркнуто вежливо.

Магнолия исподлобья взглянула на нее: Тамара Максимовна стояла, картинно опираясь одной рукой - да не рукой, а двумя капризно оттопыренными пальчиками - на прозрачную трехгранную указку. Как на тросточку. Указка стояла острием на самом уголке стола - и вряд ли случайно.

"Ах, как она упивается ролью классной дамы! - с огорчением подумала Магнолия. - А нас совсем не любит..."

- Давайте-ка, друзья мои, попробуем сосредоточиться на предмете, великосветски улыбаясь, продолжила Тамара Максимовна, не меняя изящной позы. Скажите, пожалуйста, дорогой Виктор, какая тема разбиралась на прошлом нашем свидании? Прошу вас. Подтвердите выбранное вами имя, докажите, что вы всегда и во всем - настоящий победитель. Мы вместе с нашей дорогой Магнолией вас внимательно слушаем.

Тамара Максимовна тонко, по-заговорщицки улыбаясь, обернулась к Магнолии и дыхание пресеклось в ее груди.

На нее, тонко улыбаясь, смотрела вторая Тамара Максимовна.

Несколько бесконечных секунд продолжалась пауза. Округлившиеся глаза Тамары Максим мовны номер один округлялись все больше и больше, раздвигая густо накрашенные ресницы. Лицо приобретало тот замечательный оттенок, который в старину именовали "интересная бледность", а Тамара Максимовна номер два продолжала тонко улыбаться - как ни в чем не бывало.

Виктор, ощутив звенящую пустоту, поднял угрюмый взгляд от блестящей поверхности стола и глянул поначалу на Тамару Максимовну стоящую - при этом лицо его приняло недоуменно-глуповатое выражение. Затем он перевел взгляд на Тамару Максимовну сидящую - и выражение его лица сменилось на радостно-удивленное, а потом и восторженное.

По истечении нескольких секунд, отводимых обычно в театрах на немые сцены, Тамара Максимовна No 1, как-то взвизгнув, перевела дыхание и закрыла наконец глаза.

Это был не обморок - она осталась стоять в своей позе, о которой теперь уже никто бы не сказал "изящная", а скорее - "нелепая".

Но это не было капитуляцией перед столь неожиданной действительностью нет, эта внешне хрупкая женщина была не из тех, кто капитулирует направо и налево.

Это был отдых перед решающей битвой. Закрыв глаза, Тамара Максимовна как бы давала действительности шанс перестать выпендриваться и вернуться к нормальному состоянию - или уж быть готовой к генеральному сражению с ней, Тамарой Максимовной, не на жизнь, а на смерть!

И, надо сказать, действительность использовала свой последний шанс. Инцидент кончился миром: когда Тамара Максимовна, отдохнув, открыла глаза, никакой учительницы No 2 в помещении не было. За столом, на своем месте смирно сидела юная девушка со странным именем Магнолия и неприятно-изучающе смотрела на Тамару Максимовну.

Был, правда, во всей этой истории один нюанс, который остался для Тамары Максимовны незамеченным: пока она пребывала с закрытыми глазами, Виктор, не переставая широко, восторженно улыбаться, постучал слегка согнутым указательным пальцем правой руки себя по темечку, как бы прося разрешения войти внутрь.

6

- Я должна рассказать вам о сегодняшнем инциденте, произошедшем во время моего урока, - сказала Тамара Максимовна, беря под руку Юрия Ивановича и увлекая его в узкий, защищенный от посторонних глаз коридорчик.

Там она остановилась у ниши, бывшей некогда окном, а теперь, после достройки и некоторой перепланировки дома, заложенной наглухо.

- Думаю, это достаточно серьезно. Хотя и выглядит чем-то несерьезным. Тем более что и вы сами, и в других инстанциях (она значительно поглядела на Юрия Ивановича) меня предупреждали, что с ними, с этими двумя (еще один значительный взгляд), мелочей быть не может. Они прилежные ученики и схватывают все довольно быстро - с этой стороны у меня претензий нет мы идем со значительным опережением программы...

- Что же все-таки произошло? - несколько нетерпеливо, как показалось Тамаре Максимовне, перебил ее Юрий Иванович.

- Если у вас нет времени меня выслушать, мне придется обратиться в другое место, - ровным голосом предупредила Тамара Максимовна. - Я и так достаточно кратко излагаю ситуацию.

- Внимательно слушаю вас, - сделав над собой некоторое усилие, произнес Юрий Иванович.

- Так вот, - голос Тамары Максимовны стал торжественным, что не очень вязалось с ее глубоко декольтированным платьем. - Сейчас, на уроке природоведения меня пытались загипнотизировать.

Юрий Иванович несколько остолбенел. Он открыл рот, вроде бы намереваясь что-то сказать, но замешкался. И лишь по прошествии определенного времени нашелся. Задумчиво вытянул губы трубочкой, побарабанил пальцами единственной руки по подоконнику несуществующего окна и уточнил:

- Пытались загипнотизировать - или загипнотизировали?

- Пытались, - твердо ответила Тамара Максимовна. - Хотя частично им это удалось.

- Им? - уточнил Юрий Иванович. - Или все-таки действовал кто-то один?

- Трудно сказать определенно, - вдумчиво произнесла Тамара Максимовна, еще более изгибая свою изящно выщипанную бровь, - но я могу поделиться некоторыми соображениями...

А в это время настоящий Юрий Иванович, сидя в своей комнате-лаборатории, изучал новый, только что полученный журнал "Архив патологии" No 6. И как раз дошел до страницы сто сорок четвертой. И ничего, что он без высшего образования - зубами грызть будет, а науку эту освоит! Они, деревенские, все такие, еще натянут городским шляпу на уши, дай только срок!

7

Виктор прямо-таки давился от смеха, излагая ее "некоторые соображения". Хохотала и Магнолия. Они валялись прямо на солнцепеке среди невысокой кружевной травы, по-научному называемой "тысячелистник", рядом со старым заброшенным ледником и просто помирали со смеху.

Ни Виктор, ни Магнолия не думали о том, что их могут подслушивать, но место для разговора было выбрано ими крайне удачное: здесь действительно не было установлено подслушивающей аппаратуры. Как, впрочем, и в жердях забора, отделяющих шеренги разноцветных мальв от асфальтовой дорожки. Безобразие, конечно, но дефицитной подслушивающей аппаратуры было мало, устанавливали ее экономно и только в тех местах, которые, по мнению устанавливающих, располагали к тайной задушевной беседе.