Василий Головачев - Владыки

— Руководителем операции был я. Но мы отвлеклись. Вы говорите, что на этот раз режим бедствия со стороны не бросается в глаза? Что ж, как мне кажется, это большая похвала отделу безопасности, да еще из уст профессионала. Наша работа и должна быть незаметной. Ну-ка, смотрите.

Ромашин наклонился над столом, стремительно прошелся пальцами со сенсоратуре, в стенах комнаты загорелись ячеи виомов. Каждый показывал свою картину, в основном — рубки крейсеров космофлота и спасательных шлюпов, посты связи станций приема аварийных сигналов и посты оперативного дежурства, диспетчерские пункты аварийно-спасательной службы, кабинеты руководителей Управления.

— Вы видите «изнутри» систему координации Управления по режиму бедствия. Я координатор операции, и на кабинет сведены все цепи связи и контроля.

Напротив, в полутемной рубке одного из крейсеров звездного флота, плотный крупнолицый человек с коротким ежиком волос разговаривал с невидимым собеседником:

— Эвакуируйте женщин и детей, остальные пойдут во вторую очередь. Потом пройдите по трассе Ориона в ТФ-режиме и пощупайте границу мрака, только без ненужного риска…

В другом виоме в такой же рубке трое космолетчиков работали на общем пульте переговариваясь на таком узкоспециальном жаргоне, что Павел с трудом понял: космолет не мог пробиться в какую-то закрытую неизвестно чем область пространства, его выталкивало обратно.

В третьем виоме разговор шел о свертывании дальних звездных экспедиций и подготовке к эвакуации колоний у других звезд.

В четвертом директор УАСС разговаривал с председателем Высшего Координационного Совета Земли о необходимости переброса энергетического моста от энергостанций солнечного пояса в район Брянского леса, к установкам Центра защиты…

Ромашин сделал выпад пальцем в стол, радуга виомов погасла.

— Так-то, — сказал он. — Это наша работа, и пусть она будет видна только нам. Хочу вернуться к разговору, который вы сочли за неудачную шутку — о слежке. Вспомните два момента: кто вам сообщил о вызове на Землю в отдел безопасности?

Павел наморщил лоб.

— Кто-то из дежурных бортинженеров космолета «Рысь», базового корабля экспедиции к Альфе Рыси. Меня направили туда для расследования причин исчезновения разведшлюпа с тремя исследователями.

— Где исчез шлюп?

— В одном из пылевых поясов. Вокруг звезды вращаются две планеты и три пылевых пояса, самый внутренний и преподнес сюрприз: в нем обнаружились твердые образования, «не влезающие» в рамки теоретических представлений об эволюции планет. Предположили, что тела — искусственного происхождения, и…

— Понятно. Вы направили модуль к этому пылевому кольцу…

— И меня вернули.

— Вы ничему не удивились потом?

— А ведь верно! Полет занял полтора часа, и когда я прилетел, заместитель начальника экспедиции сказал, что я вернулся вовремя. Мол, только что пришло ТФ-сообщение с Земли, чтобы меня отправили в отдел безопасности наземного сектора. Понятное дело, я удивился — как «только что»? Дежурный сообщил мне об этом полтора часа назад! Но разбираться было некогда, и я улетел. Вы хотите сказать, что меня вернули из полета до того, как пришло сообщение с Земли?

— Более того, вас никто не вызывал на Землю.

Павел засмеялся.

— Выходит, я все придумал? Легко проверить.

— Я констатирую факт: вас никто не вызывал. О том, что вы якобы «вызваны» в наш сектор, стало известно совсем недавно, случайно. Еще вопрос: полет к пылевому кольцу таил в себе опасность?

— Как вам сказать? — Павел не сразу собрался с мыслями. — Вообще-то риск был, тем более что именно там и пропал разведшлюп. Но до меня в кольце побывали десятки людей на таких же модулях, к тому же я не работаю один, со мной была бригада поиска и поддержки…

— И все же риск был… Я, кажется, понял.

— Зато я ничего не понимаю!

— Сейчас поймете. Вспомните последнее. Сегодня утром вы решили пройти по вектору от Ствола, посмотреть на странные явления: свечение стратосферы, «пузырь отталкивания», так?

— Признаюсь, это было лишним. Нет сомнений, что свечение и все остальное связано со Стволом. Но я не знал, что делать.

— Во время полета вы разговаривали?

— Со службой координации транспорта и патрулем.

— Вас останавливали?

— Дважды: у зоны свечения и у «пузыря отталкивания».

— Что говорилось при этом?

— Дословно не помню, но что-то вроде: «Вы в опасной зоне», «Включите локаторы» и «Не мешайте работе».

— Дело в том, что с вами никто не разговаривал! Во всяком случае, никто из людей. Коррекцию траектории полета осуществляют автоматы, а они не запрограммированы вести переговоры с пилотами всех видов транспорта. Были слышны только ваши реплики — и ни слова тех, кто с вами разговаривал.

Павел молча смотрел на Ромашина. Тот слабо улыбнулся.

— Интересно, правда? Хотите верьте, хотите нет, но за вами установлено наблюдение. Хотелось бы знать, кто этот неизвестный радетель, волнующийся за вашу судьбу.

Павел оценил скрытый подтекст речи начальника отдела: если бы ему не доверяли, этого разговора не было бы.

— Если все это связано с лабораторией, — продолжал Ромашин, — а иначе все происшедшее с вами теряет смысл, то вывод напрашивается сам собой: кто-то — не люди — назначил вас главным исполнителем по выключению Ствола и печется, чтобы, не дай бог, до похода в Ствол с вами ничего не случилось!

— Даже сказать нечего, полный сумбур в голове! — Павел погладил шею у затылка. — Но почему я? Чем я им так понравился?

— И нас интересует этот вопрос. Вам придется пройти медосмотр в полном объеме и психологическое тестирование, не возражаете?

— Согласен, если это необходимо. Но я понял, что наблюдают за мной не только неизвестные лица, но и коллеги?

— Это вынужденная мера, вы же понимаете. Если мои предположения верны, вам ничто не угрожает… в ближайшем будущем. Свое наблюдение мы снимем, но помните, что основные наблюдатели остаются. Кто они — друзья или враги, я не знаю. — Начальник отдела положил руку на плечо Павла. — Я все понимаю, Павел. Утешать не буду, утверждать, что все кончится хорошо, тоже. В данный момент, уж ты прости, я думаю не о тебе и не о себе. На карту, по словам Златкова, поставлено будущее Мироздания, и что-то мне подсказывает, что он не на много преувеличил опасность. Конечно, для нас с тобой все равно, что будет со Вселенной, если исчезнем мы сами. Но у нас нет выбора — кого спасать…

— Не надо меня убеждать, — тихо сказал Павел. — Все, что от меня зависит, я сделаю.