Александр Абердин - Во имя прогресса

— Так в чём же дело, дядя Билли? Собери в походный мешок всё самое дорогое для тебя, сядь в свой флайер и лети прямиком в Малую Степь, выбери там то ранчо, которое тебе приглянётся, посади машину посреди двора и выйдя из неё просто громко крикни: — «Эй, вы, лежебоки, я старый Билл Уайтсмит, мои предки были ковбоями в Техасе! Быстро покажите мне мою комнату и объясните, что у вас тут к чему!» Поверь, дядя Билли, уже через полгода тебе вскружит голову какая-нибудь обворожительная принцесса прерий и ты поведёшь её под венец. Наши девчонки они ведь совсем другие. Они могут ждать своего суженного и до сорока лет, не глядя ни на кого, но о таком я что-то не слыхал ни разу. Все мои сверстницы давно уже выскочили замуж.

Репортёр посмотрел на Иля, как на приведение и спросил:

— Неужели это правда, Всадник Иль? Неужели меня не возьмут за руки и за ноги и не вышвырнут прочь, как пропойцу из бара? Мне что-то не очень в это верится. Знаешь ли, парень, слишком это всё похоже на сказку про Синдереллу.

Иль усмехнулся и сказал:

— А ты попробуй сделать это, Всадник Билл. Знаешь, я не раз слышал подобные слова от городских дамочек, ищущих в степи экзотики и сам недавно обжегся, но у меня есть несколько знакомых парней, которые однажды вспомнили о том, что в их крови тоже есть гены Всадников, набрались смелости и пришли в Малую Степь с одной лишь сменой белья. Кто-то стал ковбоем, кого-то приписали в казаки, но все они вполне довольны. По-моему вам, горожанам, очень трудно сделать самый главный, первый шаг и собраться в Малую Степь. Вы же привыкли рассчитывать всё наперёд и мыслите чуть ли не категориями вечности. Особенно с тех пор, когда фактически стали бессмертными. Это для нас смерть является нашей постоянно спутницей и именно поэтому ваше правительство никогда не даст нам этой чёртовой системы спасения жизни, ведь тогда очень многие люди вспомнят о том, что и в их жилах течёт кровь вольных Всадников. Ведь говорят, что радиус действия этих устройств всего двести пятьдесят вёрст и большая часть Малой Степи для вас является погибельной в прямом смысле слова. Установи они такие антенны в Малой Степи и тогда к нам точно потянулись бы горожане.

Репортёр вдруг улыбнулся и воскликнул:

— Ну, и чёрт с ней, с вечной жизнью! Зато старый Билл Уайтсмит станет тем, кем он давно уже мечтает стать — вольным Всадником, скачущим по прерии вслед за Великой Кобылицей.

Глава третья

От сумы и от тюрьмы не зарекаются даже Всадники

Вся Седьмая улица, на которой в Кассини располагался сорок девятый отдельный полицейский участок, была запружена народом. Настроения людей разделились примерно пополам и в то время, как одни громко и слаженно требовали: — «Вздёрнуть чудовище!», вторые ещё громче орали: — «Вас самих нужно повесить! Опустите Всадника Иля!» В общем было весело, тем более, что посреди улицы с двух сторон от полицейского участка шла всеобщая месиловка. Обе непримиримые группы кассинийцев, выстроившись друг напротив друга вдоль разделительной полосы, охаживали друг друга почём зря всяческим дрекольем. Врагам Иля приходилось всё же малость похуже, так как на его стороне было очень много женщин, вооруженных тяжелыми, череполомными сковородками из чистейшего чугуна и все они, сковородки, были уже изрядно окровавлены. Как только кто-нибудь пытался выхватить сковородку из рук её разъярённой владелицы или того хуже, заехать ей чем-нибудь в ухо, супруг оной тут же пускал в ход бластер гражданской модели.

Поэтому ряды врагов Всадника Иля довольно быстро редели, но им на смену тут же с истошными криками шли в бой следующие и на головах некоторых героев были предусмотрительно надеты защитные шлемы, но сколько ударов тяжелой чугунной сковородкой выдержит даже самый прочный шлем? Дамочки, которым Всадники вернули вкус к жизни, были неутомимы и случалось так, что шлем вроде был ещё цел, зато его носитель, получив по балде с десяток, другой раз, падал мордой в гранитную брусчатку, уже забрызганную кровью и усыпанную выбитыми зубами, среди которых попадались даже коренные. Пилот флайера, в котором Всадник Иль летел в полицейский участок, чтобы сдаться там властям, пролетел вдоль всей улицы раз восемь, дабы доставить молодому казаку удовольствие и самое главное наглядно доказать ему, что далеко не все земляне скоты и сволочи. Особенно Иля порадовал большой транспарант, вывешенный на стене, на котором он увидел огромную фотографию одной из его подружек и надпись: — «Иль, я тебя люблю!» Билл Уайтсмит сразу же воскликнул весёлым голосом:

— Всадник Иль, я не стану спрашивать у тебя имя этой леди, но она отважная женщина, раз решила выступить в твою защиту таким экстравагантным образом! Разве не так?

Иль пожал плечами и ответил смущённым голосом:

— Билл, я наверное высказал много обидных слов в адрес землян. Ребята, простите меня, я был сегодня не в духе. Честное слово, никто из нас не имеет ничего против вас. Лично мне всегда доставляло удовольствие выступать перед вами. Билл, наверное нам пора заходить на посадку. Чем скорее я окажусь внутри, тем быстрее закончится драка на улице.

Пилот флайера обернулся и громко крикнул:

— Не волнуйся, парень, марсиане на тебя не в обиде!

Репортёр кивнул головой и сказал пилоту, чтобы тот заходил на посадку. Вскоре выяснилось, что самое интересное происходило как раз напротив входа в полицейский участок. Седьмая улица была довольно широкой, метров пятьдесят не считая тротуаров, а потому на ней смогли построиться в каре под тысячу человек репортёров со всей Солнечной системы и у полиции не имелось никакой возможности предотвратить эту незапланированную и никем не санкционированную пресс-конференцию, так как репортёров охраняли целых три шеренги мощных охранников в довольно серьёзных на вид боескафандрах, да, и вооружены они были бластерами ружейного типа. Поэтому толпа противников Всадника Иля старалась к ним не приближаться. Не делали этого и сердитые дамочки, поскольку их интересовал не сам Иль, как таковой, а те, кто хотел его вздёрнуть на виселице. Но всё это было ещё полбеды. Самое страшное происходило выше.

В довольно приземистом, но большом пятнадцатиэтажном здании сорок девятого участка на шести верхних этажах находился ИВС, в котором маялись Всадники, арестованные кто за что и вот они-то как раз и решили, что им нужно непременно поддержать Иля. Их преступления были ничтожны по сравнению с тем, что сделал он, а потому даже за стихийный бунт им могли добавить максимум сорок пять суток ареста. Ну, а поскольку в каждой камере имелся телевизор, то все они скорее всего уже видели интервью Иля, а потому взбунтовались не на шутку и теперь с верхних этажей вниз постоянно доносился ритмичный, громкий шум ударов чем-то тяжелым в стальные двери камер и дружные, громкие крики заключённых: