Ярослав Веров - Завхоз Вселенной
— Насчёт температурной выносливости как?
Тут Игорёк наконец вспомнил, что он бессмертный.
— Да хоть как.
— Это я понимаю, — Володя усмехнулся своей неприятной усмешкой. — Боишься меня?
Игорёк чуть было не сказал «да», но ответил неопределенно:
— Может быть.
— Ладно. В четыре утра встречаемся в аэропорту. Там получишь свои документы. И не вздумай исчезнуть. Неуязвимый ты там или нет, из-под земли достанем и замуруем. В бетон. На века. Свободен, лейтенант.
— Но по какому праву? Я вам что?..
— Не что, а кто. Послужим Родине, Игорёк. Так надо. Иди.
Игорёк встал и пошёл к двери.
— Да, ещё одно, — сказал ему вслед Володя. — Для Сереги ты — боец с астральным тренингом. Ни про какие договоры со Службой Абсолюта знать он не должен. Усвоил?
Мысленно выматерившись, Игорёк покинул странное учреждение. Выйдя на крыльцо, поискал взглядом вывеску. «Больница номер такая-то. Третий стационар». «Маскировка, — подумал он. — Ничего не поймёшь».
Прочитал название улицы и удивился. «Ого, в Тушино завезли». Поддел носком камушек и зафутболил его куда подальше. «Да уж, лихо начинается вечная жизнь». Он вновь вспомнил улыбающегося Хомоеда и недовольного Теодориха Второго. Удружили высшие сущности, будь они неладны. Вот скажите, кто они — ангелы или черти?
До полуночи Игорёк играл на синтезаторе марши гражданской войны и смотрел новости из Ирака. На Си-Эн-Эн царило благорастворение: «наши ломят, враг бежит». На рассвете 3-я механизированная дивизия вступила в битву за Кербелу, город в восьмидесяти километрах от столицы. Развернулось грандиозное сражение, наикрупнейшее с начала иракской операции, которое, однако, к полудню утихло. Дивизия постояла, блокируя город, и в середине дня без проблем вошла в него, обнаружив, что сражаться, в общем-то, было не с кем. Вместе с взятием у Эль-Кута последнего стратегического моста через Тигр путь для охвата Багдада с востока был открыт. В 40 километрах от столицы та же 3-я героическая механизированная дивизия буквально за считанные часы уничтожила две элитные дивизии республиканской гвардии — «Багдад» и «Медину». Трудно сказать, что больше способствовало столь беспримерному успеху американского оружия, — ковровые бомбометания или классический подкуп туземных генералов — но как бы то ни было, вторая линия обороны Багдада была преодолена. И к исходу дня войска коалиции оказались уже в 30 километрах от столицы. В то же время положение под Басрой представлялось коалиционной армии безнадёжным: город сражался, и его бомбили тяжёлая артиллерия и авиация. В этот день на юго-западе Ирака был сбит F-14 «Томкэт», двоих лётчиков эвакуировали вертолётами; в ночь на среду была проведена успешная операция по спасению девятнадцатилетней рядовой Джессики Линч из состава батальона тылового обеспечения. Как выяснится позже, никем рядовая захвачена не была, а лежала в иракском госпитале после подрыва колонны тылового обеспечения. Днём, будучи в Тамбове, Владимир Путин заявил, что по политическим и экономическим соображениям Россия не заинтересована в поражении США. А в шесть часов вечера по московскому времени началась самая мощная бомбардировка Багдада, его южных пригородов и центральной части в районе президентского дворца, продолжавшаяся волнами до глубокой ночи. Город заволокло чёрным облаком дыма.
Оборвав «Марш Первой Конной», Игорёк произнёс: «Чёрт побери, а почему бы нет?!» Мгновение назад он думал, что завтра понесёт в милицию заявление о пропаже паспорта, в котором собирался всё списать на нечаянный обморок. Но не без удивления осознал, что ему хочется настоящего дела. И хочется этого по-настоящему. Как поднятый охотниками медведь в берлоге, что, расшвыривая землю и гниль прошлогодней листвы, лезет на свет божий драться насмерть, заворочался в нём мужик.
Игорёк вытащил из-под дивана дорожную сумку, покидал в неё вещи, mp3-плейер, цифровую камеру. Заказал такси на два часа ночи и лёг передремать. Времени оставалось мало.
Его разбудил друг Артемий. Открыл своим ключом, хотя Игорёк сто раз просил звонить: «Может, я здесь с дамой».
— Ты куда намылился? — бесцеремонно изучал содержимое сумки Артемий. — Я тебя никуда не отпускал.
Игорёк зевнул.
— Улетаю. На землю обетованную.
Физиономию Артемия перекосило.
— Шутки шутишь? А работа? Завтра сводим запись и запускаем в эфир.
— Да пошёл ты со своим эфиром. Рабовладелец.
— Ты из себя опущенного раба не строй. Тебя кто в Израиль пригласил? Фельдман? Нет, не он. Димочка-барабанщик. Ну конечно, Димон. Вот что меня в тебе бесит, братуха, так это твоя мелкота. Тебе солидные проекты на такие бабки предлагают, а он, понимаешь, по ресторанам лабать в какой-нибудь вонючей Беер-Шеве. Да что в том Израиле есть такого, что я не могу тебе здесь предложить? А?
— Димон — нормальный пацан. Классный был барабащик. — Игорёк посмотрел на часы. — Ты меня извини, мне ещё побриться надо.
— Урод, — вынес приговор Артемий. — Будешь назад проситься — не возьму.
— Возьмёшь-возьмёшь. Только буду ли я проситься? Вот в чём вопрос.
Артемий постоял, посопел и ушёл в столовую, накатить сто грамм.
Освежившись и экипировавшись, Игорёк заглянул к Артемию.
— Ну что, старик, покедова?
— Вали, ничтожество. Тебе ещё икнётся.
— Будем посмотреть. Ты пошли меня по матери, что ли, на удачу.
— Хрен тебе, а не удача, — напутствовал его Артемий.
В Шереметьево было ветрено, в Шереметьево весна только начиналась. Запахнув плотнее джинсу куртки, Игорь выскочил из такси. Володя с Серым ожидали его у входа в здание аэровокзала.
Игорёк подошёл и молча кивнул. Серый окинул его одобрительным взглядом — сумка на одном плече, камера на другом — и сказал:
— Ну, ты молодец. Вылитый турист.
С Володей было что-то не так. Игорёк напряжённо соображал, что именно не так.
— Не пялься, боец. Я сменил окрас.
Тут до Игорька дошло, что из блондина Володя превратился в жгучего брюнета.
— Получи документы. — Володя протянул конверт.
Игорёк вытащил из конверта загранпаспорт, карточку медицинской страховки и тощую пачку долларов.
— Не боись, всё как в аптеке, — хлопнул его по плечу Серый. — Ну, ты вылитый турист, клавишник.
Смотрелся Игорёк совсем недурно. Джинсовый куртец на меховой подкладке, джинсовые же штаны, кепка-бейсболка, надетая козырьком назад, дорогие кроссовки «Найк» и хлопчатобумажная рубаха в крупную клетку. Фигура у него мощная, стройная, лицо мужественное, с волевым подбородком. Кто б подумал, что тридцать два года он прожил с заячьей душой? Голубые глаза. Одним словом — любимец женщин и кандидат в супермены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});