Евгений Филенко - Шествие динозавров

9

Среди ночи я услышал шаги в императорских покоях и тотчас же проснулся. Бормоча под нос по-русски: "Лунатик чертов", накинул на голое тело панцирь из кожи бегемота, нашарил в изголовье меч и осторожно выглянул из своей ниши. Солнцеликий нагишом мотался по огромному пустынному помещению, шлепая босыми ступнями и обхватив себя длинными жилистыми конечностями. Седые космы стояли дыбом.

- Они здесь... - бормотал император. - Они рядом... входят...

- Змиулан тоже рядом, - отозвался я из закутка.

- Мне приснилось, что я обратился в безумного вургра, - зашелестел он. - Вургры не спят по ночам. Для них это время охоты. Видит Йунри, и из меня хотят сделать вургра...

- Императору ничто не грозит. Пока я жив.

- Знаю. Для начала они должны убить тебя. А может быть, им проще обратить тебя в вургра, и ты сам набросишься на меня во время сна?

- Император забыл. Мое тело можно уничтожить. Но меня нельзя убить. Потому что я не принадлежу этому миру. Душа моя осталась в Земле Теней. Эрруйем ждет меня на своем престоле. Я не могу быть вургром, потому что у меня нет души.

Это был предрассудок, и он хоть как-то выручал меня в наших полуночных дискуссиях о бренности существования. Считалось, что вургры так здесь называли вампиров - сбывают свою душу в обмен на богатство или колдовское могущество гигантским подземным паукам вауу, а когда приходит время рассчитаться, те не всегда утаскивают жертву в логово. Иногда они обрекают ее на вечные муки голода, ибо вургр не насыщается ничем, кроме человечьей крови. Ниллгану, по понятной причине, торговать нечем, и для скупщиков душ он интереса не представляет. Такой вот "Фауст" по-зиггански. До Мефистофеля здесь еще не додумались, прочая же нечисть была вполне материальна. Все эти вауу, уэггды, эуйбуа и иже с ними даны были жителям империи в ощущениях, как правило - чрезвычайно неприятных.

Эуйбуа - та тварь, которую я уложил в ходе ритуала Воплощения. Переживший свою эпоху сухопутный трилобит-мутант. А третьего дня я видел, как из колодца вытаскивали дохлого вауу. Он уже начинал разлагаться и смердеть, а воду отравил своим ядом на вечные времена. Скрюченные мускулистые лапы. Брюхо - одрябший мохнатый мешок. Вроде тех, что доводилось мне, отбываючи непременную трудповинность на картофельных нивах подшефного совхоза, вдвоем с напарником с размаху, иной раз - со второй попытки, метать в кузов прицепа. В прежнем, потустороннем бытии...

Вургры тоже не были отвлеченным понятием, этакой страшноватой быличкой. Один из них, во плоти, с неделю бродил вокруг дворца, ускользая от ночных дозоров, устроенных юруйагами. И в напоминание о себе и словно бы в издевку над усердием доблестного Элмайенруда оставлял то в задней арке, то в сточной канаве обескровленные тела жертв. Допрошенные очевидцы клятвенно утверждали, что вургр был ростом со сторожевую башню, о двух головах и четырех руках, и что не будет ему успокоения, пока не насытится он из яремной вены Солнцеликого.

Император дрейфил. Он не верил, что я сумею защитить его своим мечом. Юруйагам же он не верил никогда.

- Пусть император прикажет... - сказал я угрюмо.

- Ты не можешь оставить меня одного в этом змеюшнике! - всхлипнул Луолруйгюнр. - Меня зарежут, как козу. И ты, не исполнивший обета, вечно будешь пить кипящую смолу в Земле Теней.

- Тогда пусть император спит до утра. Днем вургр ему не страшен. А ночью вургру страшен я.

- Это верно. Вургры боятся ниллганов. Почему? И вы, и они - бездушны. И вы, и они обречены служить своим хозяевам. Все же непонятно, клянусь чревом Мбиргга. Запах, что ли, у вас другой или кровь неживая?.. Послушай, Змиулан, - император опрокинулся на просторное ложе и завернулся в грубое покрывало из волчьей шерсти. - Расскажи мне о своих войнах. Я люблю...

"Что ему здесь наплели мои предшественники?"

- Я не стану делать этого. Услышав о моих войнах, император навсегда утратит сон. Это будет пострашнее всех вургров империи, вместе взятых.

- Ничего. Меня уже не мучат кошмары от рассказов о жидком огне, который ничем не погасить, или железной гальке, выдирающей у человека внутренности.

"Вояка, - подумал я. - Ни черта-то ты не знаешь. Про Чернобыль, к примеру. Когда свои гробят своих, не врагов даже, а просто мирных жителей в округе, сотнями и тыщами, безо всякой там войны. Да что там, ты ведь паршивенького взрыва учебной гранаты ни разу не видал, вот что смешно! А посади тебя возле телевизора воскресным утречком, когда гонят военно-патриотическую туфту типа "Служу Советскому Союзу", а крутани тебе какую-нибудь самодовольную, и оттого относительно безобидную залипуху вроде "Освобождения" - при всем том, что правда о наших войнах еще ужаснее, настолько ужаснее, что ни один режиссер ее еще не отснял, ни один писатель не описал!.."

- Видит Йунри, ты не любишь воевать, - сказал император презрительно.

- Это правда.

- Как же ты собираешься охранять меня?

- Я постараюсь делать это не убивая.

- Ты хочешь излечить бегемота от запора, - хмыкнул Луолруйгюнр, - и не замараться в дерьме.

- Хочу, - подтвердил я мрачно.

10

...я поселился в будущем. Моя скромная трехкомнатная квартирка затеряна на девяносто шестом этаже "Саратова-12". Этаж в новом смысле целый жилой микрорайон с улицами, площадями и транспортными артериями. Проклятье, прежние понятия никуда не годятся. Потому что улицы - всего лишь пешеходные промежутки между сотами этого необъятного улья. Площади пешеходные же пространства, благоустроенные для приятного времяпровождения, с буйной зеленью и фонтанами. Надо сказать, что нет и в помине каких-либо названий в честь выдающихся деятелей и знаменательных дат. Вероятно, в один прекрасный момент рассудительным нашим потомкам обрыдло срывать одни таблички, дабы тотчас же нацепить другие. А героев античности явно недостаточно для такого количества именуемых объектов. В конце концов, и восстание Спартака могло внезапно получить совершенно уничтожающую идеологическую оценку... Различают по номерам. Иногда в разговорах используются безобидные описательные характеристики: Широкая, Зеленая, Открытая. Что же касается упомянутых мною транспортных артерий, то это достаточно просторные, звуконепроницаемые бетонные трубы, по которым ползут, катят или несутся грузовые механизмы, по преимуществу автоматы. Людей на моем этаже негусто. Может быть, это связано с тем, что значительную часть помещений здесь занимает Центр темпоральных экспериментов, одной из лабораторий которого руководит Ратмир, а я состою в ней на правах внештатного сотрудника. Либо же безлюдье обусловлено радикальным решением, наконец, жилищной проблемы. То есть, в одночасье строители научились быстро и добротно строить, города резко рванулись ввысь, и жилья стало невпроворот. Еще вариант: народу надоело рожать, даже узбекам и неграм. Скажем, сгинул неведомо куда интерес к сексуальной проблематике. Потому-то девицы и разгуливают, светя грудями и попками, без опаски быть внезапно оттраханными в темном углу... Впрочем, это мои домыслы, и я пока питаю надежду разобраться в данном вопросе.