Сергей Кусков - Кто не верил в дурные пророчества

Как бы то ни было, надо поднимать истребители, это единственный шанс. Но истребители уже не в компетенции Скворцова, надо ставить в известность командование округа, а значит, передавать дело на совершенно другой уровень, и тогда ему, майору Скворцову, светят крупные неприятности.

Но если не передать дело на этот уровень, то Марков и Завадский уйдут. В этом случае Скворцову надо ждать лишь одной очень крупной неприятности, а после нее – все! Покойникам уже ничего не страшно.

Скворцов протянул руку и поднял трубку на аппарате прямой связи с областным управлением госбезопасности.

17

Утром 26 января 1950 года майор Скворцов сидел в кабинете и по собственной инициативе писал докладную записку с соображениями по делу. Инициатива, как известно, наказуема, но у майора были причины не опасаться наказания.

Следствие шло помимо него, ни шатко ни валко, вторую неделю. Истребители, поднятые в Салехарде и Воркуте, а также на всякий случай в Тобольске – туда самолет попадал курсом 110, – вернулись ни с чем. Анализ данных станций слежения подтвердил, что самолет перед исчезновением действительно шел на восток, а не на север. На "точках", где слышали Вяткина, магнитофонов не было, сообщение не зафиксировали, выжать дополнительную информацию было не из чего, а сам Вяткин исчез.

Основным свидетелем по делу оказался мужичок – таежный охотник, которого следователь в сердцах обозвал "чукчей" (на самом деле он был манси – здесь же Урал, а не Чукотка). Мужичок рассказывал, что видел в небе самолет, который потом превратился в "круглую молнию" и исчез. Рассказ доверия не внушал, тем более, что охотник был почти всегда наполовину пьян – за исключением тех случаев, когда бывал пьян совершенно.

Кто-то из специалистов КБ предположил, что при включении установки профессора самолет просто взорвался. Район предполагаемого взрыва тщательно обыскали с воздуха, но это было уже после метели, которая началась на следующий день после исчезновения самолета и продолжалась около двух суток – понятно, что смогли найти. Было решено ближе к весне организовать наземный поиск.

Весь состав КБ, кроме особого отдела, в ночь на 18 января арестовали. Всем предъявили обвинение в заговоре с целью передачи самолета Соединенным Штатам Америки. Работников особого отдела брали потом поодиночке в течение недели. К 26 января на свободе оставались только Савушкин и Скворцов.

Наша агентура в США активизировалась, искали подходы к авиабазам, просеивали сообщения прессы – безрезультатно. Или беглецы не долетели, или американцы сумели наглухо засекретить операцию, в чем разведка сильно сомневалась.

А неделей позже Скворцову пришла в голову простая мысль, которую он излагал сейчас на бумаге. Мысль эта заключалась в том, что разговор про Америку и последующий поворот на восток – все это прикрытие, дымовая завеса. Когда самолет уже не фиксировался радарами, они повернули на запад. Горючего, залитого в баки в Новокаменске, им вполне хватало до Норвегии, а вот до Америки – никак.

Значит, надо искать в Норвегии, Швеции, может быть, в Финляндии.

Изложив свои соображения, Скворцов взял другой листок, написал еще одну короткую записку, затем достал из сейфа табельный ТТ. Дослав патрон в патронник, он приставил пистолет к виску, плавно нажал спусковой крючок, выбрал слабину, отпустил, снова нажал так же и снова отпустил. Потом сделал глубокий вдох, выдох, снова выбрал слабину и, уже не останавливаясь, потянул спусковой крючок дальше.

В этот момент ему пришло в голову, что все это – дешевый балаган в гусарском духе. Ну, посадят, ну, отсидишь, подумал он. Пока сознание взвешивало "за" и "против", подсознание уже скомандовало правой руке "Отставить". Мышцы ослабли, локоть пошел вниз, ствол пистолета повернулся вверх.

Мышцы указательного пальца правой руки находились от головного мозга дальше всех, и команда по нервным волокнам до них дойти не успела. Они продолжали нажимать на спусковой крючок, и когда дуло пистолета смотрело уже почти точно вверх, грянул выстрел.

Пуля ударила по черепу майора под острым углом и рикошетом ушла в потолок. От удара Скворцов потерял сознание. Падая со стула, он напоролся левым виском на угол открытой дверцы сейфа и умер на месте.

18

Младшего лейтенанта Савушкина арестовали на следующий день.

19

В августе в Москве прошло совещание, на котором решилась судьба проекта. К тому времени было известно совершенно точно, что ни в Америке, ни в Западной Европе самолет не появился. Учитывая, что единственный пригодный для испытаний экземпляр пропал, что весь состав КБ находится под следствием и новый самолет построить проблематично, а группа Сергея Павловича Королева уже работает, было решено отказаться от крылатых ракет, запускаемых с самолетов, и сосредоточить усилия на баллистических.

20

– Включаю, – сказал профессор. Володя попытался мысленно перекреститься, хотя и не верил ни в каких богов, но не успел. Профессор протянул руку к пульту, тьма упала на стекла кабины, и эта тьма была не такая, как ночная, которая имеет глубину, а в глубине видны звезды. Эта тьма расползалась тонкой пленкой по стеклу, давила на него и пыталась влезть внутрь. Маркову казалось, что он видит, как гнутся стекла.

– Алексей Иванович, а где мы сейчас находимся? – спросил пилот.

– Для нас с вами – мы здесь, в кабине самолета. Для остального мира мы нигде. Нас просто нет.

Марков включил в кабине свет. Смотреть на ползущую по стеклам тьму было не страшно, и не противно, и даже не неприятно, а просто не хотелось до жути, как не хотелось думать о том, что находится за этой тонкой пленкой. Марков сосредоточился на приборах, но здесь тоже не было ничего интересного. Стрелки застыли в тех же положениях, в каких они были в момент включения машины времени, жили только приборы, показывающие состояние внутренней электросети, и указатель топлива. Да еще стрелка компаса быстро вертелась, как будто самолет все время поворачивался вокруг вертикальной оси.

Марков посмотрел на часы. После включения машины времени прошло три минуты. По словам профессора, они пробудут в таком состоянии не более часа… Долго-то как!

Смотреть на окружающую тьму не хотелось, на приборы – не было смысла, и Марков спросил профессора:

– Алексей Иванович, а может, стоило смыться в прошлое? Ведь будущее – туман, что еще там будет… А прошлое по крайней мере известно. Выбрали бы подходящее время.

– Что значит "прошлое известно"? Вот доберемся до двадцать первого века, почитаете, что тогда будут писать о нашем времени, поймете, как оно известно. И потом, я же вам говорил: в прошлом нельзя остаться, из будущего нельзя вернуться.