Ольга Онойко - Море имен

Запахло водой. Теперь они шли вниз по склону, и впереди между стволами светилось пустое пространство.

– Если строить цепочку отсюда, можно найти все, что угодно, – говорила Осень. – Верный ответ на любой вопрос. Я сюда прихожу, чтобы искать чужие запросы в базах. Еще сюда ходят, когда обдумывают проекты или ищут решения. Но мне кажется, это все равно что забивать гвозди микроскопом. Мизерная доля возможностей. Если понять, что это такое и как этим пользоваться… я не знаю, что будет. Все будет. Мы пришли.

Склон обрывался вниз почти отвесно. Корни деревьев плескались в речной воде. Река оказалась неширокой, метров пять от силы, но, судя по оттенку воды, тут было глубоко. «Наверное, омуты», – подумал Алей. На дальнем берегу стеной стоял лес.

Осень пошла вдоль обрыва, поманила Алея за собой. Они миновали заросли орешника, и берег вновь стал пологим.

В этих местах бывали люди. На узкой полоске песка лежали, как скамейки, сухие ошкуренные бревна, а в воде у берега, привязанная к колышку, ждала зеленая лодка.

Осень села на бревно и озорно улыбнулась.

– Знакомься, – сказал она, – это Ялик.

– Что?

– Ялик, – она засмеялась. – Это действительно Ялик, он существует здесь в такой форме.

– Вот это да! – Алей подошел к лодке и потрогал теплый, точно живой, борт. – Похож на символ компании – лодку секретариата. Как так получилось? Кто придумал символ, технический директор? Он тут был?

– Сколько вопросов. Да, директора тут были. Тут много кто был. Алик, не трогай воду!

– Что?

Осень смотрела серьезно.

– Не прикасайся к воде Старицы, – сказала она. – Это опасно. Я толком не знаю, чем, но лучше этого не делать.

Алей отступил. Перебрался поближе к Осени и уселся на бревно по соседству. За спиной клонились ветви малины. Он нашел веточку с четырьмя спелыми ягодами, сорвал и протянул Осени. Кажется, была не пора для малины… или пора? Непонятное стояло время.

– Спасибо, – сказала Осень, возвращая ему пару ягод, и продолжила: – На самом деле тут довольно мало места. Три-четыре квадратных километра. Пространство закольцовано, если будешь долго идти, вернешься туда, откуда вышел. Пробовали плыть по реке, это можно сделать в Ялике. Получается то же самое. Но известно, что это не русло реки, а только Старица.

– Делали предельный поиск?

– Да. Результатов немного, но они есть. Каким-то образом отсюда можно выйти в Реку имен. Но ни у кого еще не получилось.

– Река имен?

– Да. Не спрашивай у меня, что это такое.

– Я не спрашиваю…

Некоторое время они сидели тихо, глядя, как колышется зыбь. Солнце не проглядывало в облаках, и река казалась темной, мрачной. В чистой воде можно было различить, как тянутся по течению бурые плети водорослей. У дна наверняка ждала топкая тина.

– А еще я думаю, что это интерфейс, – внезапно сказала Осень. – Только нам в нем доступна от силы пара опций, потому что мы попали сюда не естественным путем, а с помощью чит-кода. То же самое делаешь ты, когда насильно выдергиваешь человека в состояние полной самореализации.

– Я этим больше не занимаюсь, – сказал Алей.

– А почему? Если не секрет, – Осень обернулась к нему.

Алей помолчал.

– Потому что, как ты сказала, это чит-код, – ответил он. – А мы в этой игре не разработчики. Мы не знаем закономерностей. У лайфхакеров есть суеверия… и неплохо развита интуиция. Взламывать Предел приятно. Это всегда красивая задача, которую приятно решать. Приятно, что человек до безумия счастлив благодаря тебе. Но чем дальше, тем меньше мне нравилось то, что я делаю.

Осень ничего не ответила, и он спросил:

– Осень, а почему Старица подпадает под договор о неразглашении? – и неуверенно улыбнулся: – Это коммерческая тайна?

– Это не коммерческая тайна, – сказала Осень. – Это просто тайна.

Алей взял прутик и стал рисовать на песке. Он ни о чем не думал. Рука сама собой вывела дом, дерево, реку с лодкой.

– Я теперь, выходит, посвящен в тайну?

– Выходит, так.

– А как она появилась? Или ты тоже не знаешь?

– Почему? Знаю, – Осень вытянула ноги в тонких джинсах. – Старицу нашли случайно. Человек просто работал, проверял качество поиска после смены алгоритма и попал сюда.

– Нашел уязвимость системы?

– Можно и так сказать. Для этой системы предусмотрена уязвимость. Так же, как для человека – возможность сломать Предел. – Осень сплела пальцы в замок. – Доступ к Старице включен по умолчанию, это одна из основных бонусных опций бытия. Но попадать сюда положено не с помощью простого перебора смыслов, а как-то иначе… И на нас вышли.

– Кто?

– Те, кто администрирует этот сервер.

Алей усмехнулся.

– У меня нет допуска к информации?

– Верно, – без улыбки сказала Осень и добавила: – Я подозреваю, что они подкинули нам код нарочно. Потом они пришли и договорились… В общем, возможность пользоваться Старицей для рабочих надобностей – это своего рода поощрение, которое мы получаем за то, что выделяем ресурсы на борьбу с чужими документами. У Ялика огромная посещаемость, так что это важно. Диффузия параллельных миров в Интернете – это проблема и для них тоже.

– Это вселенских админов Иволга консультирует на полевых операциях? – поинтересовался Алей.

– Да. – Осень опустила ресницы и негромко сказала: – На всякий случай… Алей, в случае утечки информации доступ по этому паролю закроют, а с тобой может случиться что-то плохое.

Алей замахал руками.

– Осень! Понимаю, не маленький!

Осень поглядела на него, улыбнулась и вдруг сказала совсем другим голосом, легко и по-женски лукаво:

– Уменьшительное от моего имени будет Сеня. Потому что Ося мне не нравится. А «Ось» – это вообще ужасно.

Скользя взглядом по спискам поисковых запросов, Алей думал об Осени. Она обещала прийти вечером. Поляна сварила борщ и пожарила мясо, сам он пропылесосил ковер, подмел в коридоре и принес апельсинов…

…Апельсины. Собака. Ленька.

Иня.

Сердце екнуло снова.

Алей болезненно зажмурился. Он полночи думал о выходке отчима и об Инее. Никакого толку от этого не было, одна бессонница, но не удавалось выбросить из головы тяжелые мысли. Алей чувствовал вину – за то, что уговорил мать выйти замуж, за то, что редко навещал ее в новом доме, что не разговорил молчуна Иню, не понял сразу, что за человек Шишов… «Надо прийти завтра и разобраться с Шишовым», – в который раз подумал Алей и вспомнил: прежде чем выяснять с отчимом отношения, нужно поговорить с матерью. Она придумала себе христианское смирение, вольно ли, вынужденно ли – чтобы выучиться жить с самовлюбленным хамом… теперь «смирялась»: терпела и всячески выгораживала мужа.