Линкольн Чайлд - Забытая комната
– И все-таки.
Миколос задумалась.
– Что-то вроде: «Прекратите. Перестаньте. Мне это не надо. Уходите. Нет, вы меня не заставите».
– А что потом?
Миколос облизала губы.
– В последние пару дней все вдруг резко ухудшилось. Закрывал дверь в офисе, кричал, швырял вещи. Со мною не разговаривал. Однажды, проходя мимо, вдруг заткнул уши. А потом, в прошлый четверг… Он был такой возбужденный, такой беспокойный. Я подошла, положила руку ему на плечо, спросила, могу ли чем-то помочь. Он вдруг обернулся… – Она вздохнула. – Господи… Лицо багровое, перекошенное злостью, глаза безумные… Но, знаете, я увидела в них не только ярость, но и отчаяние и, может быть, беспомощность. Он отбросил мою руку, схватил за плечи, толкнул на стол и начал душить. Я швырнула ему в лицо клавиатуру…
Миколос поднялась.
– Только тогда он меня отпустил. Я выскочила из-за стола, нашла телефон, позвонила консьержу, потом доктору Олафсону. Через минуту сюда ворвались трое лаборантов; Уилларда скрутили и увели. Он отбивался, кричал в голос… Вот тогда я и видела его в последний раз.
Она отвернулась и, переведя дух, снова села за стол.
– Спасибо, – сказал Логан.
Миколос кивнула. Некоторое время оба молчали.
– Пожалуйста, мне нужно это знать, – первой заговорила она. – Говорят, он покончил с собой. Но я не верю.
Логан не ответил.
– Пожалуйста, скажите мне. Как он умер?
Ученый колебался. Информацию старались не разглашать, но эта женщина помогла ему, хотя ей и было нелегко.
– Об этом предпочитают не распространяться.
– Я никому не скажу.
Логан пристально посмотрел на нее.
– В библиотеке для гостей тяжелые оконные рамы. Он обезглавил себя, воспользовавшись одной из них.
– Он… – Миколос в ужасе прижала ладонь ко рту. – Какой ужас. – Она покачала головой. – Нет. Это не Уиллард. Уиллард не мог.
– Что вы имеете в виду?
– С ним явно было что-то не так. Может, заболел – не знаю… Но он никогда, никогда бы не покончил с собой. Ему было ради чего жить. Безрассудность, опрометчивость – это совершенно не в его характере. А еще для него было важно достоинство… Нет, он никогда бы не покончил с собой, тем более вот так.
Примерно то же и с такой же убежденностью говорил и Олафсон.
– Именно потому я и вернулся, – сказал Логан. – Попытаться понять, что случилось.
Миколос рассеянно кивнула. Потом взглянула на него.
– Вернулся? Как это понимать?
– Лет десять назад я провел в «Люксе» шесть месяцев. Занимался одним своим исследовательским проектом.
– Правда? Шесть месяцев – срок довольно странный. Обычно на исследование отводятся годы.
Логан снова задержал на ней оценивающий взгляд. Что-то подсказывало – этой женщине можно доверять. Более того, она могла бы даже помочь ему, хотя он еще не представлял, в чем именно.
– Меня попросили уйти.
– Почему?
– Вы же знаете историю «Люкса» – это старейший в стране «мозговой центр». Знаете, какое положение он занимает.
– Хотите сказать, мы все здесь – кучка зажатых придурков?
– Вроде того. Мою работу признали неадекватной. Не вполне научной. Недостаточно интеллектуально строгой. Некоторые посчитали ее каким-то надувательством, шаманством. Руководство, во главе с доктором Карбоном, указало мне на дверь.
– Карбон, – поморщилась Миколос. – Тот еще паршивец.
– Так вот, теперь я вернулся. Но уже не как стипендиат, а как следователь.
– Доктор Логан, я хочу… мне нужно знать, что случилось. Если смогу чем-то помочь, вы только дайте знать.
– Спасибо. Можете для начала, если не возражаете, провести меня по офису доктора Стрейчи. – Он кивнул в сторону дальнего кабинета.
– Конечно. Только там небольшой беспорядок… С вашего позволения, я пройду первой и немного приберусь. Не хотелось бы, чтобы с вами случилось то же, что и с Алканом.
– Что?
– Шарль-Валантен Алкан. Французский композитор. Сочинил несколько очень и очень необычных музыкальных произведений. Говорят, умер от того, что опрокинул на себя книжный шкаф.
– Никогда о нем не слышал. Вы прямо-таки женщина Возрождения.
– Так же, наверное, думал и «люксовский» хедхантер. – Миколос невесело улыбнулась и поднялась из-за стола. – Ладно, идите за мной.
9
Частные апартаменты Стрейчи – «комнаты» на языке «Люкса» – находились на третьем этаже особняка, в нескольких шагах от его рабочего кабинета. Логан вошел, воспользовавшись полученным от доктора Олафсона ключом, закрыл за собой дверь, опустил на пол сумку и остановился, впитывая ощущения этого места. Было начало десятого вечера, и мебель проступала в темноте неясными формами. Постояв с минуту, он включил свет.
Логан не знал заранее, чего стоит ожидать, и комната, в которой он оказался – что-то среднее между гостиной и библиотекой, – явила собой приятный сюрприз. Обжитая, уютная, ухоженная. Дорогая мебель, обтянутая кожей цвета красного дерева. Одну стену занимали книжные стеллажи, занятые, как заметил Логан, английскими романами XIX века, переводной латинской классикой, современными детективами, биографиями и многочисленными работами по плаванию под парусом, архитектуре, дизайну и истории вычислительной техники. Книги стояли не ради красоты; сняв с полки две или три, Логан обнаружил, что их читали, причем очень бережно. Кое-где на полях сохранились сделанные рукой Стрейчи пометки, аккуратные и короткие. Характерный для всего особняка эдвардианский стиль присутствовал во множестве дополнительных, со вкусом подобранных деталей: винтажных светильниках, астраханских коврах, написанных маслом картинах в духе английской романтической школы, старой механической кукле, допотопном радиоприемнике в деревянном корпусе, видавшем виды секстанте – очевидно, Стрейчи был коллекционером старинных технологий. В одном углу стоял письменный стол с убирающейся крышкой, на котором лежали чернильные авторучки; другой монополизировал «Стейнвей»[7] модели Б, черная, полированная поверхность которого сияла в мягком свете. Комната дышала теплом, радушной атмосферой лондонского клуба начала прошлого столетия. На создание такой атмосферы наверняка ушли немалые средства. Впрочем, Олафсон говорил, что для Стрейчи деньги не являлись проблемой. Но одни только деньги решали не все, здесь требовались также время, терпение и усердие. Утонченность, рафинированность, очарование. Логан подумал, что и сам с удовольствием жил бы в таком доме.
Он прошел по остальным комнатам. Апартаменты были не особенно большими – столовая, компактная, но оснащенная дорогим оборудованием кухня, ванная, спальня, – однако везде ощущались те забота и внимание, которые Логан заметил в библиотеке. И нигде ни малейшего указания на работу, оставшуюся там, в офисе, в паре минут ходьбы по коридору. Похоже, эти комнаты целиком и полностью предназначались для отдыха и приятного времяпрепровождения наедине с тем, что было по-настоящему ему дорого: навигацией, искусством, промышленным дизайном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});