Млечный Путь, 21 век, No 2(43), 2023 - Владимир Анатольевич Моисеев
Он поднял "Золотой шар" высоко над головой, а потом неожиданно поцеловал его несколько раз и стал осторожно поглаживать, будто и в самом деле хотел стать счастливым. После чего прочитал стихотворение:
"Случайной искоркой взовьется,
И вдруг внезапно улетает.
Откуда все это берется,
Куда все это исчезает?"
- Быстрее, джентльмены, прикоснитесь к "золотому шару", пусть ваши сокровенные мечты сбудутся, - сказал Мозес торжественно.
Ученые, с сомнение посмотрели друг на друга, но все-таки до шара дотронулись. Кто его знает, может быть, и в самом деле...
- Отлично, дорогой Пильман, поздравляю вас от всей души. Теперь ничто не помешает нам вернуться в Хармонт победителями.
Пильман подумал, что он никогда не привыкнет к выходкам Мозеса. Наверное, правильно было бы напомнить о причитающихся им, с Пановым, больших деньгах, но решил, что сейчас не время, глупо было бы портить минуту торжества Мозеса напоминанием о своей неутоленной жадности. Всему свое время.
Зоны Чучемли не стало
Утром мир в деревне Чучемля стал другим. Никто не смог сказать, что произошло: случилось очередное чудо или вдруг внезапно вновь заработало второе начало термодинамики. На этот раз к Пильману заявился Алмазов. Эти русские почему-то постоянно нарушают правила приличия, которые в Америке выполняют даже нищие: нельзя нарушать покой людей, не предупредив их заранее о своем визите. Какие бы серьезные основания для этого не находились. Вчера Панов притащил "золотой шар", сегодня Алмазов сообщил, что на его глазах провалившийся под землю особняк промышленника Васечкина выперло обратно. И теперь он стоит, как будто никакой катастрофы с ним не произошло, только краска на фасаде немного облезла. Неужели для русских это веская причина для того, чтобы побеспокоить главу американской делегации? Они не понимают, что после их визитов даже самый спокойный американец начнет относиться к русским хуже. Россия изрядно надоела Пильману. Слишком много сенсаций, происходящих в одной деревне, говорит об общей нестабильности жизни. Впрочем, проблемы русских его не интересовали. Он подумал о том, как воспримет очередное происшествие Мозес. Наверное, ему не понравится, что Зона в Чучемле самоликвидировалась.
К его удивлению, Мозес был в прекрасном настроении. Он весь светился от счастья. Будто русские преподнесли прекрасный подарок, которого он домогался долгие годы, но получил только сейчас.
- Вы ждали, что в Чучемле произойдет подобное? - раздраженно спросил Пильман.
- Да, - коротко ответил Мозес.
Пильману это "да" не понравилось. Он и раньше предполагал, что не понимает, какую игру ведет Мозес. Ему хотелось получить развернутый ответ. Ждал - не ждал, готовился к этому - не готовился, способствовал - не способствовал, не проделал ли этот фокус самолично? Какие чувства испытывает? Считает ли, что подобное однажды произойдет и в Хармонте? Какие последствия может иметь самоликвидация для разработки новых технологий? Но Мозес обсуждать все эти важные вопросы с Пильманом не захотел.
- Нам следует вернуться в Хармонт? - спросил Пильман. Он уже ничего не понимал. И, самое главное, разбираться в психологии Мозеса он не хотел.
- Да, - сказал Мозес. - Наша комиссия свою роль выполнила. Здесь нам больше делать нечего.
- Хорошо - сказал Пильман. - Вернемся в Хармонт и проведем сравнение артефактов из двух Зон на хорошей аппаратуре.
- Вряд ли у вас это получится, - усмехнулся Мозес. - Никаких артефактов из Зоны Чучемли больше не существует. Я проверил.
- Ерунда, - возразил Пильман. - Русские подарили мне отличный экземпляр "пустышки". А у их мэра, Мазина, в кладовке собраны десятки образцов. Будем работать с ними.
- Попробуйте, конечно, если сможете.
Пильман выругался про себя и пошел проверять, цела ли "пустышка", которую он аккуратно упаковал в специальный металлический ящик. К его возмущению, "пустышки" там не было.
- Это ваша работа, Мозес? - спросил он сурово.
- Если вы считаете, что я залез в ваш ящик и выкрал ваше имущество, то это не так. Я даже не буду считать это оскорблением, настолько глупо это звучит.
- Мазин обязательно отдаст нам несколько своих артефактов. Сейчас схожу к нему.
- Бессмысленная затея, - сказал Мозес с сочувствием, почти ласково. - Если Зона перестала существовать, то и в кладовке Мазина артефактов, связанных с ее существованием больше не сохранилось.
- Что же мне делать?
- Пригласите поработать в вашем Институте Кирилла Панова. Это будет самым разумным поступком с вашей стороны.
- У меня своих гениев девать некуда.
- Вы не понимаете, Пильман. Панов обязательно должен работать в вашем Институте, - сказал Мозес твердо, словно отдал приказ. - Я готов оплатить его пребывание в Хармонте
- Но почему?
- Потому что он нам нужен. А еще захватите русского фантаста Молниева. Пусть поговорит о своих фантазиях с нашим Энди Хиксом. А мы послушаем.
Валентин Пильман действует
Многолетняя практика позволяла Пильману без особого труда изображать доброго и сострадательного человека, почти ангелочка. Только маленькие бесцветные глазки предательски выдавали в нем жесткого и лишенного сантиментов человека. Впрочем, люди обычно быстро догадывались о его беспощадности уже после первых произнесенных им слов. Глаза разглядывать для этого не приходилось, достаточно услышать его властный голос и вникнуть в смысл произносимых приказов.
Алмазов представил, какого бы ему пришлось, если, не дай Бог, он был бы подчиненным Пильмана. И вот он начинает уговаривать его поступить по-человечески и справедливо, а потом произносит традиционное, веками испробованное: "Войдите в мое положение". Даже думать о такой попытке было глупо. Ответ понятен: "Делайте, что вам говорят, и ваша нерасторопность, скорее всего, будет прощена".
- До поры до времени наше сотрудничество с Академией наук на территории России будет прекращено. Зона в Чучемле исчерпала себя. Но мы оставляем за собой право привлекать ваших сотрудников для консультации, если в этом будет необходимость.
Алмазов с трудом сдержался, чтобы не ответить грубостью на очевидное хамство американца. В конце концов, кем он себя воображает? Более вежливый ответ не пришел в голову. Самым разумным было промолчать. Чтобы в последствии исключить неверную трактовку его слов. Было бы неразумно, устраивать склоку и портить отношения на пустом месте.
- Работа в Институте внеземных культур имеет международное значение, Россия не может остаться в стороне, - сказал Пильман, как приказал.
- Мы заинтересованы в сотрудничестве с вашим Институтом, - признал Алмазов.
- Хорошо, что мы поняли друг
