Наноид. Исходный код - Сергей Ермолов
– Чем именно? – Мерт снисходительно улыбнулся. – Теми крохами, которые еще остались в наших биологических секторах? Этого не хватит. Боюсь, что мы съедим их. А то, что не успеем съесть, распродадим в обмен на топливо и импланты.
– Из того, что ты говоришь, я могу сделать вывод, что наноиды сейчас сложнее и сильнее, чем еще год назад. – Я изобразил задумчивость, словно прокручивая эту мысль, – Да, это может оказаться настоящей причиной нашей проблемы. В конце концов, мы имеем дело с наномашинами. Не знаем мы о них ничего, кроме того, что они эволюционируют из поколения в поколение.
– Все намного сложнее. Если хочешь, давай поговорим начистоту.
Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил:
– Ты многое пропустил, пока скитался снаружи. Созданные человеком наномашины были была понятны и предсказуем. Наноиды со сломанным кодом безопасности захватывали носители, реконструировали их, создавая наноидов. Кто-то сломал коды человека. Бог знает кто захотел выпустить наноидов на свободу. Может быть, он сам не догадывался, чем это обернется. Наноиды начали бороться за свое существование, многие из них погибали, другие понемногу совершенствовались.
Слова Мерта заставили меня задуматься.
– Есть ощущение, что кто-то играет и нами, как виртуальными солдатиками.
– Пожалуй, ты прав.
– Машина эволюционирует, а мы чем хуже?
Мой вопрос казалось поставил Мерта в тупик.
– Вспомни, каким ты пришел сюда, и подумай, кем стал теперь.
Я призадумался. Действительно. С чего начинали? Сканер и кодировщик были единственным средством воздействия на наноидов. С их помощью удавалось запрограммировать машины на формирование полезных человеку действий, а не на бесконтрольное увеличение численности самовоспроизводящихся наноидов.
А когда я в последний раз пользовался громоздкими, морально и технически устаревшими устройствами личного восприятия? Их заменили специализированные импланты. Искусство нанотехники вышло на новый уровень благодаря возможностям наноидов.
– Мы выжили, – произнес я. – Не спрашивал себя, что дальше?
– Боюсь, ты все усложняешь.
– Нет, – спокойно ответил я. – Робобото выстроил города, сформировал целую армию наноидов, бросил их сюда. Зачем? С какой целью?
– Не знаю, – нехотя признал Мерт. – Меня сейчас меньше всего волнуют наноиды.
– Зря. Робобото рационален. Организованное им вторжение потребовало не только серьезной подготовки, но и огромных ресурсов. Ни одна машина не станет заниматься бесцельным расточительством. Даже примитивы, управляемые колонии наноидов, не склонны к нерациональной агрессии.
– Ладно. Я соглашусь – у них есть цель – контроль над сознанием человека. И наноиды ее достигнут, можешь быть уверен!
Мне доводилось слышать об этом. Называлось это все «перекодировка». Когда-то только военные пользовались данной технологией, чтобы вносить изменения и дополнения в сведения, уже заложенные в наноимпланты солдат. В отличие от органического мозга внутричерепное оперативное запоминающее устройство не было разборчиво и могло принять все, что для него приготовят. Технологичные вирусные коды были предназначены для искажения восприятия реальности, уничтожения базы сознания человека, отделяющией правду от лжи.
– Разумеется, измененная раса людей искренне считает, что продолжает жить по своей собственной свободной воле и вполне самостоятельна.
– Имплант влияет даже на сны человека и генерирует аномальные показания. Исходное человеческое сознание может никогда не заработать. Только если тело пытается отторгнуть имплантат.
– Ты шутишь? Импланты подменяют собой личность человека?
– Я не шучу. Физиология бунтует, отторгая имплантаты, связанные с мозгом.
– Это не мутация, это генетическая эволюция. Посмотри, что имплантаты делают с человеческими органами. Химикаты и составы, которые были выделены, чтобы сделать человека более приспособленными, до сих пор не успокоились у людей в крови. Они пытаются изменить нас даже сейчас, развить дальше.
Логика и разум все еще оставались главными факторами, управляющими жизнью человека.
В прошлом кто-то разумный и осторожный выступал против наноидов в связи с их возможной бесконтрольностью. Например, они могли убивать раненых и сдающихся в плен противников. Им было трудно отличить солдат противника от мирных жителей.
Но без машин и их умения приспосабливаться к реальности было не выжить. Короткие, четкие инструкции, простота предполагаемого действия – были основой их действий. Наноиды всегда находили самый оптимальный и правильный вариант необходимых решений. Любой, кто оказывается в стороне от прогресса всегда обречен.
Моральный слом человека произошел мгновенно. Пережив катастрофу, люди утратили спасительную для многих иллюзорность мышления. Я помнил превратившиеся в щебень кварталы и теперь в точности знал, как ненадежен огромный город, как легко разрушаются красивые и прочные с виду здания.
Через время возникло желание доверить свое сознание программе. Среди людей, которые считали себя стоящими во главе прогресса зародилась мысль, что имплант в данном случае мог бы быть переходом сознания на новый уровень. И с этим новым уровнем развития человека пришло бы понимание происходящего и осознание того, как в нем существовать.
– Все наноиды одинаковые. – Мерт поморщился. – Разницу придумывали рекламщики из корпораций и немного программисты.
– Я не собираюсь докапываться до сути всего происходящего. Мне нужно только общее впечатление.
– Чем ближе к центру Робобото, тем больше брошенных блокпостов, – не стал дожидаться вопросов Мерт. – По первому времени, когда наноиды были еще не столь совершенны, как сейчас, военные пытались загнать все взбунтовавшиеся машины на небольшой участок, чтобы ударить потом чем-нибудь помощнее. Чтобы, всех разом уничтожить.
– Вот ты так говоришь, – усмехнувшись, дернул подбородком я, – будто знаешь стопроцентно надежный способ, как справиться с наноидами.
– Не знаю. Военные опять просчитались. Машины не смогли воевать с машинами. Это было первое проявление ошибки центра контроля.
– Ошибки обходятся слишком дорого, – произнес я. – Говорят, что наноиды способны размножаться даже химическим путем в течение уже длительного времени.
– Мы должны были этого ожидать, – сказал Мерт. – Мы подарили машинам почти такой же мозг, как у нас. Мы обязаны были подозревать, что эволюция не остановится на человеке.
– С наноидами не договоришься, – буркнул я.
– А я и не призываю с ними договариваться. Изучать, но новые технологии использовать осторожно. Все очень просто. Реакции наноида, к несчастью, не вполне аналогичны человеческим. У человека сознательное действие гораздо медленнее, чем автоматическая реакция. У наноидов же дело обстоит иначе. После того как выбор сделан, сознательное действие совершается почти так же быстро, как и вынужденное.
Я всегда был невосприимчивым к советам другого человека. Личный опыт выживания услужливо приводил доказательства, основанные на собственных наблюдениях.
В комнату вошел Керкан.
– Вот! – сказал он гордо. – Новые модели наноидов! Только пять человек присматривают за ними – они даже находятся не в этом помещении. За пять лет, с тех пор как мы начали эксперимент, не было выявлено ни единой неполадки. Конечно, здесь собирают сравнительно простых наноидов…
– Если все так, как ты говоришь, ты должен хорошо знать, как выглядит ситуация, – сменил я тему.
Мерт окинул Керкана внимательным взглядом. Он был достаточно опытным, чтобы понять, к чему ведет собеседник.
– Тебе не обязательно знать все. Наноиды, действовавшие в Робобото, несут
