Разум и Бездна - Павел Вячеславович Славин
–Отец! Помоги!!
–Прости меня, Юлий… – раздался соболезнующий голос Отца. – Мы подоспели слишком поздно.
Через несколько секунд массивное тело Германа стало полностью прозрачным и размытым, словно туман, затем окончательно потеряло форму и развеялось в воздухе. Последним исчез огонек его светоча.
Юлий, все еще продолжая держать руки так, как будто обнимает брата, потрясенно перевел дыхание и попытался что-то сказать, но ничего не получилось.
–Юлий! – настойчиво проговорил Отец. – Ты нужен нам всем. Теперь плыви к берегу. Плыви к дому сейчас, не медли. Опасность еще не миновала!
Мысленно ухватившись за голос Отца, как за спасительную соломинку, Юлий попятился на корму, нащупал рукоятку руля и повел лодку обратно к острову.
Глава 4
У причала он нашел Михаила – тот лежал на спине почти на том же месте, куда упал во время ссоры с Германом. Капюшон не покрывал его голову, и ничто не защищало его от ледяного воздуха. Старший брат был без сознания, глаза его были закрыты, светоч на лбу едва теплился холодным синеватым огоньком. Темные волосы Михаила были в крови, на капюшоне и воротнике куртки тоже темнели кровавые пятна. И волосы, и кожа на лице были покрыты серо-серебристым инеем.
Юлий аккуратно приподнял голову Михаила, затем надел ему капюшон. Как только он это сделал, тело Михаила сотряслось в судороге, он слабо закашлялся и медленно открыл глаза.
Тут же около них раздался хорошо слышимый голос Отца:
–Связь восстановлена. Теперь я вижу Михаила. Оцениваю повреждения.
–Брат! Ты жив… – с облегчением выговорил Юлий.
–Герман…Так жаль, – едва слышно пробормотал Михаил. – Я ведь предупреждал… Но он слишком надеялся на свою силу.
–Брат… Ты поранился о камни. Как тебе помочь? Давай, я отнесу тебя…
Михаил медленно покачал головой.
–Куртка порвалась. Слишком долго пролежал. Тело заледенело…
–Отец тебя вылечит!
Михаил снова замотал головой, и вдруг судорожно сжал плечо Юлия и подтянул его к себе.
–Слушай… Юлий, ты ведь не знаешь…
–Чего не знаю? – машинально переспросил Юлий, с отчаянием смотря на брата.
–Остров…Дом… Все это!.. Я знал, я почти догадался, о чем мы все забыли…
–О чем ты, брат?
–Отец! – напрягая голос, позвал Михаил.
–Я слышу, Михаил. Прости, что не смог найти тебя, – сразу же отозвался Отец.
–Отец!… Я не помню всего. Но сейчас осознаю… Знаю, что я сам за все в ответе.
–Ты поступал правильно, Михаил.
–Теперь Юлий будет главой Семьи. Не Ян, не Вера. Они слишком погружены в свое призвание. Юлию решать, куда вести наш Дом. Или… как он там называется… не помню…
–Я услышал тебя, Михаил. Распоряжение внесено в журнал.
Юлий не понимал, о чем они говорят. Он пытался подняться на ноги, держа на руках Михаила. С трудом, но ему это удалось. и, стараясь не споткнуться, он быстро пошел по тропинке к Дому.
–Не переживай, брат, – бормотал он, переводя дыхание. – Сейчас, в Доме, мы тебе поможем. Возле тумбы Отца тепло, там ты успокоишься и заснешь. А потом…
И только возле самого крыльца Дома он понял, что несет уже неживое тело. Михаил не дышал, не двигался, открытые глаза застыли, черты лица заострились.
–Брат, брат… – без голоса выговорил Юлий. – Почему я не успел тебе помочь?…
Из дверей дома навстречу ему вышли Анна и Вера. Обе они плакали. Видимо, Отец уже рассказал остальным о злой судьбе старших братьев.
Сестры помогли Юлию занести Михаила в дом, и они опустили тело на лавку в привратном зале. Только после этого Юлий смог заговорить.
–Ничего не понимаю, – произнес он, переводя взгляд с Анны на Веру и обратно. – Я ничего не понял. Я не знаю. почему они погибли.
–Ян говорит с Отцом, – сказала Вера. – Он пытается найти ответы…
–А Иосиф?
–Мы нашли его без сознания в Башне… – дрожащим голосом ответила Анна. – У него было что-то вроде припадка…Похоже, он бился об пол головой… Он был весь в крови..
“Он пытался разбить светоч!”… – понял Юлий. Отчаяние, давившее на него с момента гибели Германа, становилось все сильнее. Было очень трудно думать и говорить.
–А сейчас он где? – через силу спросил он.
–Перенесли его в его комнату, обработали ссадины. Но разбудить не смогли…
Анна снова начала плакать. Вера обняла ее, стараясь успокоить, прижала к себе, спрятала ее лицо у своей груди. “Все будет хорошо”… – шептала она, но при этом смотрела на Юлия взглядом, полным страха.
В зал вошел Ян. Он сохранял внешнее спокойствие, но его глаза лихорадочно блестели.
–Сейчас Отец будет говорить со всеми нами. – сказал он. – Он очень просит нас всех пройти в свои комнаты и лечь на постели. Тогда он начнет разговор.
–Зачем идти в каюты? – удивился Юлий. – Почему нельзя говорить здесь?
–Отец еще не до конца восстановил свою речь и свое зрение после повреждения тумбы, – ответил Ян. – Ему трудно следить за нами. Он сказал, что ему будет проще, если мы все будем на известных ему местах и будем неподвижны.
Юлий переглянулся с Верой – в ее глазах засветилось боязливое недоверие. Но поговорить с Отцом было необходимо, ведь все они пребывали в полной растерянности, а он, возможно, мог что-то объяснить.
–Нужно послушаться, – сказал Юлий. – Мы должны поступить так, как сказал Отец. Как можно скорее.
Вместе они унесли мертвого Михаила в его комнату. После этого Ян увел Анну, а Юлий с Верой вместе пошли в свой жилой коридор.
–Я заранее предчувствовала встречу с этим существом, Кашалотом, – обернулась к нему Вера, как только они остались одни. – Я знала…
–Да, Вера. Я помню, – ответил он.
–Я же говорила, что нападение на него приведет к беде. Он ужасен… но он хотел понять нас, предупредить о чем-то. Мне кажется, он слышал наши мысли, но так и не понял, что имеет дело с разными существами… Мы такие маленькие для него. Он считает весь Дом одним существом – с множеством разных хаотичных мыслей. И поэтому разговор не получился…
–Я не знаю… – сказал Юлий. – Я ничего не понял из его обращения. Да, он предупреждал о чем-то… но мне казалось, что это какая-то хищная приманка. А потом… вблизи от него разум отказывается работать, так много Страха… Трудно поверить, что он не желает нам зла после того, что я видел… Герман, он…
–Не надо, не рассказывай сейчас, – прервала она. – Я и так едва держусь. Сперва поговорим с Отцом.
Они обнялись. Прижимая к себе Веру, Юлий впервые за последнее время почувствовал, как давящее отчаяние на миг отхлынуло от головы и сердца. Затем они отпустили друг друга из объятий и молча разошлись по своим комнатам.
Отец обратился к нему сразу же как только Юлий закрыл дверь
