Иван Беляев - Галобионты

– Разумеется устраивает. Ничего большего мне не требуется.

– Хотелось бы, чтобы так было и дальше.

– Я понимаю, что вышел у вас из доверия, но обещаю, что больше этого не повторится.

– Не устраивайте здесь детский сад, Антон Николаевич. Ваше обещание принимается, но не потому, что я вдруг проникся к вам доверием. Просто я взываю к вашему благоразумию. Как ни жаль сообщать вам об этом, но с этой поры ваша свобода будет ограничена до минимальных пределов.

– Моя свобода? О чем это вы, полковник? Я забыл о свободе еще двадцать лет назад!

– Оставьте ваш сарказм, профессор, – оборвал Степанова полковник, – вы располагали свободой, и как выяснилось, ее было слишком много. Ну да ладно, – прервал сам себя Дзержинец, – не будем копаться в прошлом. Итак, будем считать, что мы с вами пришли к согласию по данному вопросу, – закончил полковник не терпящим возражений тоном.

Антон Николаевич ответил слабым кивком.

– Вы выглядите утомленным, профессор, – заметил Дзержинец.

– Что ж, – кисло улыбнулся Степанов, – я не так силен и энергичен, как вы. Иногда моему организму требуется несколько часов сна.

– Отдыхайте, – разрешил Дзержинец, хотя он совсем не был уверен в том, что Антон Николаевич пойдет отдыхать.

Полковник готов был дать руку на отсечение, что Степанов, едва он расстанется с ним, помчится приводить в чувство свою ненаглядную галобионтшу. – Отдыхайте, набирайтесь сил и энергии, Антон Николаевич, и то и другое нам с вами очень понадобится в ближайшем будущем.

– О чем вы, полковник?

– Мы многое сделали, Антон Николаевич. И нам предстоит осуществить массу ответственных мероприятий, но об этом мы поговорим позже, когда вы отдохнете.

– Знаете, полковник, – язвительно обронил Степанов, уже стоя в дверях, – иногда глядя на вас мне кажется, что вы не человек, а машина.

– Это почему?

– Да потому что вы никогда не устаете. Странно, – Степанов усмехнулся, – я не могу себе представить вас спящим или хотя бы хотя бы лежащим в горизонтальном положении.

– Это иллюзия, Антон Николаевич, – ответил Дзержинец, которому слегка польстило замечание профессора, – я такой же человек, как и вы. Просто я не имею привычки растрачивать свою энергию по пустякам, поэтому она сохраняется во мне дольше, чем в других людях, скажем, чем в вас.

– Что вы называете пустяками? – полюбопытствовал Степанов.

– Эмоции, – коротко ответил полковник, – злоба, ненависть, страх и тому подобные жгучие чувства. Они снедают людей, ослабляют их моральный дух и физические силы.

– А любовь?

– Любовь? Эта категория слишком эфемерна, чтобы такой человек, как я мог, говорить о ней всерьез.

– Вы действительно не человек, – прошипел Антон Николаевич, открыв дверь и выходя в коридор, – вы чудовище, – закончил он чуть слышно.

ГЛАВА 15

В период с начала ноября по первые дни декабря газеты пестрели информацией о различных из ряда вон выходящих происшествиях в разных точках моря. Телевидение и радио наперебой кричали о «морской войне», развернутой некими могущественными силами. «Авторы» затопления надводных и подводных военных судов оставались неизвестными. Различные средства массовой информации представляли миру свои версии, зачастую прямо противоречащие друг другу.

Когда второго ноября в Тихом океане была практически полностью уничтожена японская подлодка HIA-45 подавляющее большинство информационных агентств стран, входящих в блок НАТО, склонялись к мысли, что это дело рук российской стороны. Затопление японского судна трактовалось ими как акт возмездия за гибель «Антея», который по некоторым сведениям был подбит именно японскими торпедами.

Ситуация осложнялась тем, что в районе местонахождения уничтоженной HIA-45 не было зафиксировано ни одного российского судна или даже самолета.

Четыре дня спустя, шестого декабря в Тихом Океане был затоплен танкер «Тюмень», перевозивший российскую нефть. Миллионные потери России заставили мировое сообщество усомниться в том, что «морская война» – дело рук Москвы. Тогда все больше умов стало склоняться к мысли, что в деле замешаны военное-морские силы США. Сначала об этом говорилось полунамеками, но постепенно голоса в пользу данной версии зазвучали все громче и увереннее. Гипотезу об участие в «морской войне» арабских фундаменталистов не выдерживала критики, поскольку ни одно мусульманское государство не обладало достаточным уровнем военного развития и технического оснащения. Поэтому методом исключения наиболее вероятным «автором» кровопролитных происшествий на просторах мирового океана были признаны Соединенные Штаты Америки.

Однако по прошествии еще восьми дней и эта гипотеза сошла нет. Более того, в каком-то смысле США не повезло сильнее всех остальных стран, пострадавших от загадочной «морской войны».

Четырнадцатого декабря весь мир содрогнулся от захватывающего дух сообщения, пришедшего одновременно на телетайпы всех ведущих информационных агентств мира. Авианосец военно-морских сил США «Abraham Linkoln», гордость американского флота, оказался заминированным. Так, во всяком случае, утверждалось в сообщении. Курс авианосца пролегал через Атлантический океан. «Abraham Linkoln» продвигался к берегам Испании. Он был уже на середине пути, когда весь мир замер в ожидании события, наводящего на мысль о грядущем апокалипсисе.

Секретчик узнал об этом сообщении ранним утром, в четверть четвертого. Его разбудил референт, зачитавший по телефону только что полученную информацию. А уже спустя пару часов об этом узнала вся страна. В шесть ноль-ноль по московскому времени центральные каналы начали эфир со специальных выпусков новостей.

«Сенсационное сообщение было получено ровно два часа назад, в четыре ноль-ноль по московскому времени всеми ведущими информационными агентствами мира, – вещали дикторы, – сообщение было анонимным. Неизвестные потребовали, чтобы авианосец „Abraham Linkoln“, принадлежащий ВМС США в течение текущих суток изменил курс и повернул назад, к берегам Америки. В случае, если требование не будет выполнено, авианосец будет остановлен принудительным способом. Анонимы не сообщали о том, какой именно это будет способ. Короткое сообщение заканчивалось следующими словами: „У вас есть ровно двадцать четыре часа на удовлетворение требования, отсчет уже пошел“ – конец цитаты».

Далее только и говорилось о том, блеф это, или же реальная угроза. Все гадали, кто мог быть организатором этой террористической акции, ужасающей своей беспрецедентностью. Если мир уже нельзя удивить захватами самолетов, взрывами жилых домов и другими событиями того же рода, то это требование, исходившее неизвестно от кого и неизвестно чем мотивированное сбивало с толку и наводило панический страх.