Лев Соколов - Застывший Бог

- Поморцев. - Сказал я Гериону, и показав на Русанку определил - Важный пленный. Не уничтожать до агрессии. Контроль. - а сам шепнул ей, - брось пистолет, быстро.

Автомат Русанки брякнулся на пол. За ним же полетел пистолет. Герион лупоглазил на нас своими многочисленными камерами, и задумчиво покручивал пакетом стволов пулемета. Тут я кое что несколько запоздало подумал. Пусть мой голос и не мутировал, но с восемнадцати лет черты моего лица изменились. Я конечно парень хоть куда, но если кремниевые мозги машины не смогут соотнести мой закрепленный в ей памяти образ десятилетней давности, с моей же сегодняшней побитой рожей...

Пакет стволов пулемета опустился, и закрутил свой визгливый хоровод...

Но обошлось. Пулемет сместил стволы, и пошел искать другие цели. Герион недовольно гукнув, резко развернулся, чуть присел на лапах, для устойчивости, и занял позицию чтобы простреливать всю центральную часть зала.

Я обессиленно выдохнул. Да здравствуют программисты которые разработали программу распознавания лиц. Спасибо вам ребятки, проставил бы вам любой напиток на ваш вкус...

Я опомнился, обернулся, и присел над Русанкой.

- Ты как?

- Как на курорте... - Вяло ворочая языком ответила она.

- Погоди, погоди минуточку... ты погоди, я щас...

Я достал складень, выпростал из рукояти лезвие, и начал резать её одежду в местах ранений. Руки тряслись, и я никак не мог их успокоить. Распотрошив аптечку я наложил жгуты, потом кровоостанавливающий пластырь и бинт.

- Не спи Русанка. Я знаю что я до зевоты скучный кавалер... Но ты уж не спи, а?..

Я посадил ей на вену здоровой руки "пиявку" - интеллектуальный пакет с физиологическим раствором, и ввел иглу. Десять лет назад таких штук еще не было. Пакет присосался брюхом, и начал потихоньку сморщиваться, вливая в кровь свое содержимое. Так вот...

Я поднялся.

- Посиди пока здесь.

- Не бойся... - выдохнула она, - не убегу...

Я хромая, вскинул автомат, и пошел обходить зал. Не спрятался ли кто от моего старательного стального друга? Но после призовой стрельбы в тире требовался подсчет очков. И я аккуратно считал трупы. Кренц, Сундстрем, Фер, Труввелер, Литке... лишился лица, но я узнал его по волосам собранным в хвостик. Штюрмер, - говнюк, который заварил всю эту кровавую кашу, да сам и не расхлебал. Хьюз, Розен... О ла-ла, вот тут Посье, а вон там его рука с плечом... Они все были здесь. Джарвиса я не узнал, - в этом кровавом месиве не осталось отличительных признаков, но я понял, что это он, методом исключения.

Клейхилс был еще жив.

Это был странно, при таком количестве пулевых. Сперва я подумал, что это вообще рефлекторное подергивание трупа, - сбой в умирающей нервной системе, сокращающий мышцы уже ненужным сигналом. Но нет, грудь его неглубоко, судорожно вздымалась. Рот красный от выходящей изнутри крови мелко подрагивал. Он сфокусировал на меня взгляд, и кажется даже узнал.

Какое-то время мы глядели друг на друга, глаза в глаза.

Он не отвел взгляд, даже когда я вытащил пистолет.

Все. Счет закончен.

Я прислушался к внутренним ощущениям, пытаясь понять эмоции того, кто тенью был внутри меня. Как он отреагирует, на то что я добил Клейхилса? Я не смог почувствовать какого-либо его сожаления. Сколько он видел и чувствовал смертей пока жил? И потом, - пока спал? Но и одобрения не было. Это хорошо. Бог должен быть лучше людей.

Иначе какой в нем смысл?

Воняло кровью, как скотобойне. И порохом. И дерьмом. Меня отпускало, и от этого трясло. Адреналин уходил, оставляя вместо себя боль. Желудок пытался подскочить наверх и со спазмами выскочить через горло.

Ничего, пройдет...

Я вернулся к Русанке, присел перед ней на колено. Потрогал холодную щеку и лоб. Все-таки она чуть отодвинулась от края. Смерть от потери крови кладет на человека свой особый грим белых и синеватых тонов. Она тот еще визажист... Но сейчас смерть отошла, и страшный "макияж" чуть смылся с Русанкиного лица. Хорошо, что у меня было с собой два жгута. Дед всегда говорил - "бери два жгута, вдруг тебя ранят два раза, а ты после этого будешь еще жив; будь оптимистом". Я взглянул туда где лежало тело деда, и впервые поймал себя на мысли, что он действительно не умер. Безотносительно небесного царства, в которое верили варяги. И безотносительно слепка с действий и эмоций деда, которые хранились в бездонной памяти Спящего. Как бы ни было, дед жил еще и во мне. Своими науками, цитатами, присказками, навыками. Жил, и постоянно вылезал из меня на свет. Как и положено учителю вылезать из ученика. А деду из внука.

Тоже своего рода, бессмертие...

Я придвинулся к Русанке, и пощупал у неё между ног.

- Не смотри, медвежонок, - поморщилась она. - Думала, я этим в младенчестве переболела... Стыдно в моем возрасте... И подгузника с собой нет...

- Ничего стыдного. Нормальная реакция на ранение.

- Я знаю, дурак. Нельзя же лазить женщине между ног без спросу...

- Даже мне?

- Тебе охальнику особенно...

Я прихватил пальцем гарнитуру рации:

- Михаил Поморцев. Пароль "Венёв". Переход в режим минимального энергообеспечения, активация по команде.

Герион недовльно забурчал. Аккуратно опустился на пол, поджав под себя суставчатые лапы, и затих.

Погуляли и хватит.

- Ты знал, что он все еще работо... способен? - Слова ей давались тяжело, и последнее вышло в два приема.

- А что ему могло сделаться?

- Давно придумал?

- Как только спящий дал мне увидеть сон последних минут от лица деда.

- Значит, это и был твой козырь.

- Да. Но это ты дала мне время достать его из рукава. Спасибо тебе.

- Все за счет фирмы... Вальркьёссы и компания... Экстремальные развлечения для идиотов.

- Русанка.

- А...

- Скажи, ты когда нашла меня у Горазда. Сказала, у тебя приказ, - защищать меня, пока то что я делаю, идет на благо Богине. А если бы ты решила, что то что я делаю идет богине во вред... - у тебя был приказ и на этот случай?

Русанка посмотрела мне в глаза, слабо улыбнулась.

- Не такой уж ты и глупый, медвежонок. Надо же. Повзрослел.

Я помолчал.

- Но я знала... Что ты не сделаешь ничего, во вред богине. Дед хорошо тебя воспитал.

- А если бы... все-таки?

- Мирина.

- Чего?

- Мирина. Это мое имя...

- Спасибо... Хорошее. Тебе идет.

- Иди, нельзя медлить. Богиня ждет.

- Ты все-еще думаешь, что это Богиня?

- Открой, да сам посмотри.

- Да, уже пора, пожалуй.

Я развернулся, прихрамывая прошел к тронному возвышению, и поковылял по ступеням.

Что-то механически зажужало у меня за спиной. Герион, - неужто не выключился? А, - экзоскелет Амоса... Надо будет его потом упокоить, ходить мертвецу - грех.