Андрей Плеханов - Особо опасная особь

Лина подумала о том, как туго сейчас всем придется. Эта мысль была последней — навалилась сонная тяжесть, глаза закрылись сами по себе. Лина зевнула, откинула голову на спинку кресла и отчалила в бесчувственное забытье.

День 35

— Доброе утро, милый, — сказала Лина.

— Привет, солнышко, — едва слышно произнес Юрий. — Ты как?

Вечный вопрос Умника: ты как? Вечный ответ Лины: все в порядке.

— Все в порядке, — Лина улыбнулась. — Поплющило меня маленько и отпустило. Что мне будет? Я же переделанная. Тебе куда больше досталось.

— Ерунда. До свадьбы заживет.

Лине очень хотелось дотронуться до руки Юрки, погладить его, а еще лучше — поцеловать, но их разделяло стекло. Юра лежал в прозрачном саркофаге, прикрытый ниже пояса белой простыней. Правую половину его груди закрывала повязка. Лине уже сказали, что там такое. Обширное проникающее ранение, ребра всмятку, легкое, к счастью, удалось сохранить. По трубочкам, воткнутым в тело Юрки, текли разноцветные жидкости, десятки датчиков облепляли его и передавали информацию недремлющим медицинским приборам. Что показывают приборы, Лина не знала, но доктор заверил, что самое страшное уже позади, что состояние стабильное и через две-три недели пациент Ладыгин уйдет из госпиталя практически здоровым.

Вот так хорошо все кончилось. Относительно хорошо, конечно. Могло быть гораздо хуже: если бы форс-файтер рубанул чуть левее и попал в сердце, если бы Юрия забрали на “Баклан” на пять минут позже, если бы не успели уложить до скипа в медотсек... Не хочется думать об этих “если бы”.

— Юр, ты помнишь, что мне обещал? — спросила Лина.

— Что-то не припоминаю...

— Не притворяйся. Теперь тебе не отвертеться. Макс погиб, очень жаль... Но я и без него связалась с КБК. Мефодий Святополкович оставил мне телефон, когда мы уезжали.

— И что?

— Они ждут меня. Очень ждут.

— Для чего?

— Пока не сказали ничего определенного, но, судя по всему, это связано именно с колонизацией. Здорово, правда?

— Ты поедешь к ним?

— Да. Через неделю. Пока еще побуду с тобой.

— Понятно, — Юрий устало прикрыл глаза. — Значит, все-таки убегаешь от меня, детка. Зачем я согласился лететь на этот астероид, ведь можно было отбояриться...

— Астероид тут ни при чем. Я все равно пошла бы по этому пути. Я упрямая.

— Лина, милая... — Юрий попытался повернуться к девушке, лицо его перекосилось от боли. — Лина, не бросай меня, пожалуйста. Я не смогу без тебя жить.

— Жить без меня? — Лина фыркнула. — Фигушки тебе, Умник. Будешь жить со мной, и только со мной, всегда, до самой смерти. Не забудь — за тобой еще свадьба в Чехии.

— А если ты улетишь? Улетишь к черту на рога? На эту свою Мирту или куда еще?

— Придется прихватить тебя с собой, — заявила Лина. — Думаю, для тебя работенка тоже найдется. Там, знаешь ли, будет много работы...

ЭПИЛОГ

ТРИ ГОДА СПУСТЯ

12 апреля 2*** года. День космонавтики.

В Кремлевском конференц-зале собрались две тысячи аккредитованных журналистов. Президент Российской Федерации И. И. Рукавицын восседал в центре длинного стола, по правую руку от него находился Вэнь Сяочуань собственной персоной, по левую руку — Юрий Ладыгин. Лина сидела чуть дальше, от Юрия ее отделяли четыре человека. Так их рассадили — по статусу простому эксперту КБК Лине Ладыгиной не положено сидеть слишком близко к президенту, пусть даже ее муж сидит бок о бок с ним.

Лина нервничала. Она надеялась, что журналисты не спросят ее ни о чем. Впрочем, кому она нужна? Хорошо бы поменьше вопросов задавали и Юрке — опять начнет мямлить и мычать — как всегда, когда волнуется. Пусть побольше спрашивают Сяочуаня — у него язык дай бог как подвешен, а нервов, кажется, нет вовсе.

— Господа и дамы, разрешите начать! — Рукавицын поднял руку, и шум в зале стих. — Как вы уже знаете, сегодняшняя пресс-конференция посвящена первой международной колонизационной экспедиции на планету Мирта. Новость эта... э... так сказать, не слишком свежая, я думаю, в течение последнего года ни о чем так много не говорили в мире, как о колонизации Мирты. Как только был снят мораторий на колонизацию дальнего космоса, многие страны заявили о своих планах и предали гласности результаты предварительной подготовки к заселению подходящих для жизни планет. Вы также прекрасно осведомлены, что большая часть заявок относится к Мирте — планете земного типа из системы звезды Димма. Международная комиссия колонизации рассмотрела больше сотни заявок и выдала разрешение пока только трем экспедициям, полностью соответствующим требованиям Ванкуверского протокола. Наша экспедиция, организованная в процессе тесного сотрудничества Поднебесной, России и Евросоюза, будет первой из них. Цель, с которой созвана эта пресс-конференция, — официально представить вам командный состав экспедиции. Вчера он был утвержден на Большом совете сторон-участниц. Это было непростой задачей, поскольку достойных кандидатур для руководства экспедицией было более чем достаточно. И все же я уверен, что выбор, который мы сделали, является наиболее... э... оптимальным и позволит решить поставленные задачи наилучшим способом.

— Господин Президент, — выкрикнули из зала, откуда-то со второго ряда, — а правда ли, что Жан Метресю заявил, что Евросоюз готов выйти из состава экспедиции, если премьер-капитаном не будет...

К крикуну немедленно подчалили два секьюрити и вывели его под белы рученьки, не дав договорить.

— Господа, — Рукавицын помахал рукой, призывая к спокойствию. — Потерпите еще немного, и вам будет предоставлено достаточно времени для вопросов. Итак, позвольте мне официально представить командный состав. Премьер-капитаном экспедиции “Мирта-1” назначен господин Вэнь Сяочуань, профессор Пекинского университета, известнейший специалист в области космогеологии.

Зал разразился овациями. Профессор Сяочуань встал и отвесил глубокий поклон, сложив руки перед лицом. А потом сел и застыл неподвижно, словно Будда.

Лина знала, чего стоило спокойствие старины Вэня. Какие бури сотрясали Большой совет в течение последних шести месяцев, как жутко давил тот же Рукавицын, добиваясь назначения начальником экспедиции русского. Китайцы стояли на своем — основное материальное обеспечение осуществляла Поднебесная, она вложила в экспедицию максимум средств и имела право иметь начальником своего человека. России и так досталось много — больше половины из двух сотен людей, отправляющихся на Мирту, были русскими. А как могло быть иначе? Русские спецы — они же лучшие, никуда от этого не денешься. У китайцев лучшие скиперы, и никто не удивляется, что экспедиция летит на модернизированном, оснащенном по последнему слову техники “Тай Гуне”. А европейцы... что ж, их тоже немало, аж десять человек. Могло быть и меньше. Напрасно Жан Метресю, председатель Евросоюза, кипятился, проталкивая в премьер-капитаны кандидатуру Луи Ле Гака. Не по чину одежка.