Марина Дяченко - Парусная птица. Сборник повестей, рассказов и сказок

Тогда она опять подошла поближе и снова бросилась наутек. На этот раз она пищала во все горло, как будто бы от страха.

Забежала за угол и опять остановилась. Коты ее будто не видели.

Тогда она подошла к бакам в третий раз и закричала: как вам не стыдно? Вы что, не видите, что здесь МЫШЬ?!

Но коты занимались каждый своим делом. Кто рылся в мусоре, кто грыз колбасную шкурку, кто цапал когтем рыбий скелетик. На мышь никто и не взглянул, будто ее не было.

Тогда она с горя пошла в парикмахерскую. Завила усы и напудрила хвост, и повязала бантик, и надушилась мышиными духами. И снова пришла к мусорным бакам, но там уже никого не было. Только маленький полосатый котенок играл конфетным фантиком.

Мышь уселась прямо перед ним. Котенок смутился, прижал уши и повернулся к ней хвостом.

Мышь обошла его и снова уселась у него перед носом.

Котенок совсем смутился и спросил: простите… Вы что–то хотели мне сказать?

Я хотела, сказала мышь. Я хотела обратить твое внимание, что здесь, перед тобой — МЫШЬ!

Котенок помолчал, а потом сказал тихо–тихо: не могу поверить. Я никогда не видел, чтобы мышь была такой красивой.

И мышь вдруг почувствовала, что ей жарко. И кончик напудренного хвоста у нее порозовел.

Она спросила: правда?

Котенок сказал: честное слово. И еще сказал: почему бы нам вместе не прогуляться до следующего мусорного бака?

И они прогулялись.

ПРО КОРОТЕНЬКОГО ЧЕРВЯКА И ЕГО ДЛИННУЮ МАМУ

Жил–был коротенький червяк. Он был такой коротенький, как летняя ночь — только солнышко сядет, и уже рассвет. Он был такой коротенький, как песенка в лифте — только–только запел, и уже приехали. Он был такой коротенький, что его хвост и голова были неразлучны.

А у него была мама — такая длинная, как шнурок на высоком–превысоком ботинке. Такая длинная, как товарный поезд; такая длинная, что когда ее передняя часть после завтрака шла на работу, хвост только–только поднимался с постели. Когда передняя часть ложилась спать, хвост еще смотрел телевизор; когда передняя часть уже выходила из троллейбуса, хвост только–только ждал этого троллейбуса на остановке. Вот какая длинная мама была у коротенького червяка.

Но все равно они очень друг друга любили.

ПРО БОЧКУ

Была одна бочка. Она стояла во дворе возле дома, и в нее собиралась дождевая вода.

Однажды пошел большой дождь, и вместе с водой в бочку что–то булькнуло. Что–то маленькое и зеленое, вроде головастика.

— Ты кто? — спросила бочка. — Откуда ты взялся?

А этот зеленый захныкал и сказал, что только вчера родился, ничего не знает и не помнит. И бочка подумала, что, наверное, смерчем подхватило головастика, а потом вместе с дождем с неба и навернуло.

— Тебе еще повезло, — сказала бочка, — что ты свалился в воду. А если бы упал на землю или на камень, мог ушибиться или разбиться совсем. Ну, не хнычь, будешь тут у меня жить: места тебе предостаточно, а мне одной скучно. Я буду тебя воспитывать.

И стала она головастика воспитывать. И рассказывала ему, что едят пчелы, и сколько песчинок помещается на берегу реки, и почему трава зеленая; конечно, она все это рассказывала так, как понимала сама, но головастику большего и не надо было.

Так проходили дни за днями, и головастик все рос и рос. Бочка стала думать, что пора бы ему превращаться в лягушку.

— Почему ты не превращаешься в лягушку? — спросила она однажды.

— А как? — спросил в ответ головастик.

Бочка растерялась.

— Я не знаю как, — сказала она наконец. — Я думала, ты сам должен знать.

— А я не знаю, — сказал головастик.

— Ну и ладно, — бочка решила пока ему не докучать. В конце концов, подрастет еще — и превратится.

Но он не превращался. Он только рос и рос. Он уже занимал половину бочки, ему было тесно, он не мог плавать. А хозяин удивлялся, почему из бочки выливается вода. «Вроде бы давно не было дождя, — думал хозяин, — а вода так и льется через край. Надо посмотреть, в чем дело».

И он подходил посмотреть, но головастика в воде не видел, потому что тот был такого же цвета, как вода.

И неизвестно, что было бы дальше, если бы на этот дом, двор и хозяина не напали однажды разбойники. Они выскочили из леса, потрясая топорами, ножами и саблями. Они страшно кричали: «Ага! Попались! Сейчас будем грабить!»

Хозяин был без оружия и не мог обороняться. Разбойники заскочили во двор и стали грабить. Один закричал:

— Я хочу вот эту бочку! Давайте заберем ее в лес! Будем хранить в ней что–нибудь, например, вино!

А другой закричал ему назло:

— Ты с ума сошел! Зачем нам эта старая дырявая бочка!

— Она не дырявая! — закричал первый (а разбойники разговаривать не умеют, они только кричат).

— Нет, дырявая! — крикнул второй и бросил в бочку нож.

Нож: воткнулся в дерево и застрял.

И тут такое случилось! Из бочки вылетело что–то мокрое, чешуйчатое и с крыльями. Оно было готово голыми лапами сражаться с этими отвратительными разбойниками, которые посмели напасть на бочку. Но сражаться не пришлось. Как только это зеленое вылетело, разбойники сами убежали. При этом они бросили на землю свои топоры, ножи и сабли. Еще никогда в жизни эти свирепые грабители так не путались.

Но хозяин тоже испугался. Он стоял в уголке двора и дрожал — бежать ему было некуда, ведь это был его дом!

— Д–дракон! — только и смог сказать он трясущимися губами.

— Что? — спросил зеленый с крыльями. — Я головастик. Я живу в вашей бочке. Если бы эти, с ножами, не пришли, я и дальше бы там жил. Я еще не превратился в лягушку.

Тут хозяин немного успокоился. Он увидел, что этот, с крыльями, во–первых, не очень злой, а во–вторых, умеет разговаривать.

— Посмотри на себя, — сказал ему хозяин. — Какой ты головастик? У тебя перепончатые крылья! У тебя когтистые лапы! У тебя чешуйчатое брюхо! И ты еще, наверное, можешь дышать огнем!

— Я не могу дышать огнем, — сказал тот, кто жил в бочке. — Я живу в воде.

— Ты больше не можешь жить в воде, — сказала тогда бочка. — Теперь я и сама вижу, что ты не головастик. Ты должен летать и жить на воздухе!

— Только подальше отсюда, — поспешил вставить хозяин. — Ты дракон, я тебя боюсь, и все соседи будут тебя бояться. Ты можешь дышать огнем и поджечь солому в сарае. Пожалуйста, улетай!

И маленький дракон наконец–то понял, что он не головастик, печально (и очень ласково) попрощался с бочкой и улетел за далекие горы.

Шел год за годом. Старая бочка была еще крепкая — ведь ее делал хороший мастер из хорошего дерева. Но ей было очень скучно и одиноко. Внутри нее была вода, и больше ничего; она все чаще думала, что пора ей на покой, на свалку, что жизнь прожита, и хныкала, и бормотала про себя разную печальную чепуху. И опять неизвестно, что было бы дальше, если бы однажды на эту страну не напали враги.