Вадим Филоненко - Гонщик

Недоверчиво качаю головой.

– Напрасно не веришь, - фыркает Игрок. - У тебя налаженная жизнь. Ты занимаешься любимым делом, и получаешь за это приличные деньги. Ты можешь жить так, как хочешь, а многим людям о подобном остается только мечтать. Так зачем тебе ломать все это, корежить из-за каких-то, в общем-то, и ненужных тебе карт? Зачем? Ради чего?

"Ради Грига…" - мелькает в голове.

– Григ… - будто читает мои мысли лже-Ирвин. - У Грига личные мотивы, он мстит за смерть жены. Чисто по-человечески я понимаю его и, возможно, на его месте поступил бы точно так же. Ты же знаешь, как погибла его жена? Он ведь рассказал тебе?

Бормочу что-то неразборчивое.

– У Грига свои счеты с системой. А вот у тебя такого счета нет. Но может быть другой, расчетный. - Подчиненный Паука улыбается открытой доброжелательной улыбкой. - Хороший такой расчетный счет с очень немаленькой суммой. Например, миллиона в два.

– А Лонг и Дик выиграли четыре, - бормочу я.

– У кого выиграли? И причем здесь Лонг и Дик? - не понимает Игрок.

– Ну… Они же выиграли в "Огненной Серии". Но ведь эти деньги не их, а вашей конторы. Деньги наверняка подотчетные, так сказать, на оперативные расходы. Например, заплатить такому, как я.

– Ты сейчас вообще о чем? - таращит на меня глаза Игрок.

– О выигрыше. О том, что Дик и Лонг выиграли на аутсайдере, на "Бешеных Псах". Вы же этого хотели, разве нет?

Лже-Ирвин смотрит с удивлением, а потом выражение его лица меняется. Становится задумчивым и заинтересованным донельзя.

– Так ты говоришь, Дик выиграл четыре миллиона? - переспрашивает Игрок, а его руки машинально начинают играть со спичками, высыпают из коробки и складывают из них на столешнице фигурки.

– Нет, Дик выиграл только один миллион, а три достались Лонгу, - поправляю я.

Игрок, прищурившись, смотрит на меня и уточняет:

– А ты ничего не путаешь? Может, все наоборот? Лонгу один, а Дику три?

– Дик мне сказал так.

– Дик, значит, сказал, - почему-то улыбается Игрок.

"И ты до сих пор веришь всему, что тебе говорят?" - вспоминаю слова Стина. И еще: - "Не стесняйся использовать шантаж. В девяти случаях из десяти это самое действенное средство".

Решительно встаю и снова направляю на Игрока бластер.

– Значит, так, Ирвин, или как там тебя. Могу предложить два варианта на выбор. Первый. Ты говоришь мне, кто такой Паук, а я делаю вид, что не расколол тебя. Дескать, я уверен, что ты самый настоящий Ирвин. И второй вариант. Я сдаю тебя в полицию, и они быстро доказывают, что ты не Ирвин. Они начинают выяснять, кто же ты такой. Конечно, вряд ли им удастся, но это уже и не важно. Главное, для конторы ты автоматически становишься сгоревшим оперативником, а таких, насколько я знаю, ваши ликвидируют. А может, тебя и оставят в живых, но карьера твоя по любому будет закончена.

Брови лже-Ирвина картинно ползут вверх.

– А малыш, оказывается, хочет играть по-взрослому! - издевается он.

Я вдруг отчетливо осознаю, что его отношение ко мне резко переменилось. Если раньше я твердо знал, что ему ни в коем случае нельзя убивать меня - даже защищаясь, то теперь этот запрет исчез. Конечно, он все еще заинтересован во мне, как в источнике информации о картах, но это уже стало для него вторично, а на первое место вышло что-то совсем другое. И в этом самом "другом" я стал для него опасен, причем отнюдь не бластером, а самим фактом своего существования.

Я напрягаюсь. А он продолжает ерничать:

– Что ж, поиграем по-взрослому. Я тоже предложу тебе два варианта. Первый. Ты сейчас же говоришь мне, где карты… Вот только не делай такое лицо, я абсолютно уверен, что ты уже знаешь, где они… Ты говоришь и живешь. А второй вариант, ты не говоришь, где карты. И тогда я считаю до трех, а потом… - Игрок насмешливо смотрит на бластер в моей руке. -…А потом я сворачиваю тебе шею.

– Ты не сделаешь этого, - говорю и чувствую, как противно начинает сосать под ложечкой, а спина становится мокрой от пота. - Ты не убьешь меня, потому что моя смерть будет означать провал всей операции, а за такое тебя по головке не погладят. Паук будет в ярости и сам, своими руками расправится с тобой.

– Ты был бы прав, Брайан, если бы не одно "но". Один очень сильный козырь… Кстати, этот козырь ты только что отдал мне сам. Фактически подарил. Преподнес на блюдечке с золотой каемочкой! - лже-Ирвин смеется. - Так что теперь все изменилось. Отныне условия диктую я. Я, а не Паук, и уж тем более не ты, понял? Говори, отдашь карты?

– Нет. - Стараюсь говорить уверенно и спокойно, но моя рука с бластером едва заметно дрожит.

Игрок замечает, усмехается и расслаблено откидывается на спинку кресла.

– Тогда я начинаю считать. Раз…

Все, разговоры закончились, надо стрелять. Мой палец давит на спусковой крючок, но за долю секунды до выстрела на меня обрушивается темнота - полная, абсолютная. В комнате не просто разом задвинули шторы и выключили свет, а, вероятно, сработали еще какие-нибудь затемнители, вроде черного дыма. Да точно, мои ноздри щекочет какой-то раздражающий тревожный запах. А вместе с запахом и темнотой приходит страх - дикий, неуемный, первобытный.

"Я попал в Ирвина или нет?!" - мелькает паническая мысль.

Нет, не попал…

– Два… - говорит голос из темноты. - Уже два, Брайан.

Я стреляю на голос, а потом начинаю вертеться и стрелять во все стороны, чувствуя себя слепым, как крот, и беззащитным, как овца под ножом мясника. Игрок смеется. Еще бы ему не смеяться! В отличие от меня он настоящий, стопроцентный маоли. И он видит в темноте. А я нет. К тому же от наводнившего комнату дыма у меня начинает кружиться голова. Меня качает из стороны в сторону, я натыкаюсь на мебель, спотыкаюсь и едва не падаю, но охвативший меня панический страх заставляет держаться на ногах. Мне бы надо забиться в угол или прижаться спиной к стене, но все углы и стены словно исчезли, растворились в кромешной темноте.

– Где карты, Брайан? - Голос, кажется, звучит сразу со всех сторон. Он окружает меня, обволакивает прямо-таки сумасшедшим, животным ужасом. - Карты, Брайан. Где они? Это твой последний шанс. Последний, учти.

Мне кажется, я чувствую на затылке чужое дыхание и резко оборачиваюсь, но голос раздается прямо за моей спиной:

– Два с половиной… Брайан, где карты?… Тр-р-ри-и-и…

– Я скажу! Скажу!!! - кричу. - Зажги свет!!!

– Нет, говори так.

Голос, темнота и странный запах давят на меня, полностью уничтожают мою волю, делают меня слабым и покорным.

– Координаты, Брайан!

Называю координаты. Говорю код доступа к хранилищу.

– Теперь отбрось в сторону бластер, коммуникатор и генератор помех, - командует Игрок.