Юрий Блинов - Дверь в детство (СИ)

Все было ясно. Ну, конечно же, тот втихаря точил железки для каких-то своих целей, и совсем не ожидал, что такое высокое начальство застукает его за этим занятием.

Егор взял в ладонь одну из выточенных Вовкой деталей и поднес к свом глазам, изучая.

— Похоже на рукоятки верньеров для тонкой настройки, — Егор уже не притворно, а на самом деле удивился тому, что увидел. — Да у тебя, брат, всё по-серьезному.

Егор старался говорить доверительным тоном, пытаясь расположить к себе незадачливого работника. Затем он аккуратно сгреб остальные детали в ладонь, подстелил какую-то относительно чистую бумажку на стоящий поблизости засаленный стул, уселся и принялся изучать их по порядку, поворачивая перед своими глазами.

Вовка засопел, но уйти никуда не мог, словно прилипнув к месту после того, как он закончил расточку деталей на станке.

— Значит, вот, сколько в тебе талантов, а ты это скрываешь, — улыбнулся Егор, стараясь быть открытым для общения.

— Каких еще талантов? — похоже, Вовка как-то не очень был расположен к подобным откровениям.

— Ну как, каких? Вон, линзы точить из чего попало, уже умеешь, так теперь, оказывается, еще и железки всякие на станке изготавливаешь.

Потом, глядя на насупившегося Вовку, Егор добавил:

— Я ведь вовсе не ругать тебя пришел, Володя, а просто узнать, как твои дела с телескопом продвигаются.

Похоже, слова Егора как-то не шибко проникли в душу стоявшего перед ним рабочего. Однако он уже не опускал своих глаз, а просто молча смотрел на своего начальника, словно не зная, как вообще вести с ним разговор.

«Вот незадача – думал Егор, всё больше убеждаясь в провале своей тактики по ведению диалога – наверное, не стоило ему начинать беседу таким образом».

Он хотел, было уже подняться со стула и пойти дальше по своим делам, чтобы позже попытаться зайти сюда снова, но Вовка сам вдруг заговорил:

— Верньеры для подстройки мне уже не нужно делать. Я из старого будильника механизм приспособил для выставления нужного угла. А здесь я только колесики выточил, рукоятки, то есть…

— Хм, это ты здорово придумал, — искренне удивился Егор и вскинул брови. Надо же, шестерёнки будильника вместо верньера… никогда бы не догадался.

Вовка вдруг расцвел в обезоруживающей улыбке, а Егор, чтобы как-то развить свой успех в разговоре, добавил:

— В моем детстве у меня был друг, который всегда был мастером та подобные штучки. Такое мог придумать, до чего никто из нас, его товарищей, в жизни бы не догадался. И чего он только не мастерил у себя в квартире!

Затем он как-то вдруг осекся, опасаясь, что может наболтать лишнего, и прокашлялся в кулак. Ведь сейчас он говорил именно про Вовку – того самого Вовку, который остался там, в прежней реальности Егора, но который, вопреки этому странному факту, был одновременно живым и настоящим, стоя сейчас прямо перед ним.

Видимо, собеседник Егора почувствовал некоторую неловкость момента, и решил попытаться исправить ситуацию. Вовка и здесь оставался самим собой. Он всегда очень тонко чувствовал любого собеседника, и всегда старался быть чутким в любых разговорах. Его попытка пойти на встречный контакт с любопытным начальником была, с одной стороны, чудесным и замечательным шагом, но с другой. — Егор чуть не закашлялся, когда услышал Вовкин вопрос:

— Наверное, ваш друг был интересным человеком. А как его звали?

Но Егора не так-то легко было вывести из равновесия. Он поморщился, затем пробормотал какое-то первое пришедшее на ум имя и тут же перевел разговор в прежнее русло.

— Ты мне лучше скажи, по какой схеме собираешь свой прибор? — спросил он у по-прежнему переминающегося с ноги на ногу у токарного станка Вовки.

Тот вдруг отчего-то засуетился, затем полез в карман рабочего халата и вытащил стопку каких-то затертых и измазанных листков, и тут же протянул их Егору.

Егор взял бумаги и стал их рассматривать. Вовка встал у него за спиной, приготовившись комментировать всё по порядку.

— Это я скопировал из одной книжки по телескопам, — стал говорить он теперь уже более уверенным голосом. — Там разные схемы были, но эта показалась мне достаточно подробной и не такой сложной, как другие.

Егор полистал дальше, и мысленно восхитился тем, что, невзирая на довольно приблизительные параметры во всех имевшихся чертежах, его совершенно необразованный друг, который до этого делал только грубые заготовки для однотипных линз, смог разобраться в тонкостях изготовления деталей для целого телескопа. И при этом довольно далеко продвинуться в своем начинании. Конечно же, о точности подгонки было говорить бессмысленно, да и о том, что конкретно, в конце концов, можно будет увидеть через эти «витринные стекла», которым Вовкина рука придала выгнутые и вогнутые формы, Егор даже старался заранее ничего не предполагать. По словам Ключницы, для успеха данного предприятия должно было вполне хватить того, что изготовление вышеописанного прибора будет доведено хотя бы до какого-нибудь определенного конца. И тогда свершившийся факт должен будет привести к тому, что их план, наконец, сработает…

— Ты вот что, — прокашлялся в кулак Егор. — Если станешь испытывать трудности со сборкой, я готов тебе помочь. Причём готов это сделать совершенно бескорыстно.

От таких слов Вовка слабо улыбнулся и кивнул в ответ, еле слышно произнеся:

— Хорошо.

— Вот и славно, — кивнул Егор.

Их с Вовкой разговор не сказать, чтоб был очень удачным, но его явно пора было заканчивать. Егор хлопнул себя по коленкам и поднялся со стула. Он уже протянул руку, чтобы пожать Вовкину ладонь, когда тот неожиданно спросил:

— Скажите, а вы, как специалист, действительно верите в то, что у меня всё получится, или у вас имеются какие-то другие причины помогать мне?

А вот этот вопрос уже явно застал Егора врасплох. Он даже немного растерялся в первую секунду, придя в некоторое замешательство. Однако, имея большой жизненный опыт по способности выкручиваться из всяческих неудобных ситуаций, Егор внутренне собрался, и принялся отвечать сначала на первую половину вопроса, одновременно с этим усиленно соображая, как быть с истинными причинами своей мотивации.

— Конечно, — тут Егор прокашлялся и провел кончиком языка по своим внезапно пересохшим губам. — Качество изображения в твоих линзах будет не таким идеальным, как, например, в телескопах Пулковской обсерватории, но в целом можно будет разглядеть Луну, и даже, наверное, в деталях. Судя по показаниям, которые заявлены в чертеже, увеличение твоего телескопа будет целых восемьдесят крат…