Роберт Мак-Каммон - Кусака

В церкви Мендоса вел по проходу Палому Хурадо. Отправили уже около ста человек; набитые людьми автомобили немедленно отъезжали. Однако оставалось всего две легковые машины и пикап Мендосы, и ясно было, что многим придется идти пешком.

- Прихватите мою бабулю, - попросил Рик, огляделся и увидел еще дюжину пожилых людей, которым было не добраться до общежития своим ходом. "Камаро" по-прежнему стоял на Второй улице, у дома, а времени сходить за ним не было. - А ты иди с ними, - сказал он Миранде и махнул в сторону Мендосы.

Миранда уже ухватила суть происходящего.

- Там мало места, я не влезу.

- В_л_е_з_е_ш_ь_! Иди!

- А ты?

- Я разберусь. Давай, займись Паломой!

Она уже собралась пойти за Мендосой и бабушкой к двери, но по проходу к ним подошел Коди Локетт. Он быстро взглянул на девушку (лицо было серым от пыли, лишь вокруг глаз, там, где его прикрывали очки, остался островок чистой кожи) и сосредоточился на Рике. Миранда увидела: задирать нос и петушиться Коди перестал.

- Оно идет сюда, - выпалил Коди. - Я засек его на Второй улице. Много не скажу, но штука _о_г_р_о_м_а_д_н_а_я_.

Рик увидел, как Мендоса выводит Палому за дверь во главе цепочки из нескольких человек. Через каких-нибудь две минуты пикап Мендосы заполнится.

- Я сказал, _и_д_и_! - рявкнул он на Миранду.

- Я остаюсь с вами, - сообщила она.

- Черта с два! Давай-давай! - Он схватил сестру за руку. Миранда упрямо вырвалась.

- Опять раскомандовался, - сказал Коди.

- Заткнись! - Рик огляделся, пытаясь найти себе в помощь кого-нибудь из "Гремучек" - но все уже уехали. Отец Ла-Прадо выводил на улицу последние три с лишним десятка людей. Поодаль затрубил клаксон, гудки становились все громче, и Рик понял, что это значит: Диего с Пекином заметили что-то и мчались обратно. Он протолкался за дверь, на крыльцо. Коди с Мирандой - за ним.

"Импала" притормозила у тротуара. В нее немедленно набились люди. Кое-кто решил бежать и теперь держал курс на север, к берегу реки. Рик оказался на улице в тот самый момент, когда Пекин выбрался из машины.

- Мы че-то видели, слышь! - Пекин трясущейся рукой указал на запад. Вон там! До него ярдов тридцать или сорок!

- На что оно было похоже? - спросил Коди.

Пекин потряс головой.

- Не знаю, мужик. Мы, как увидели, что че-то шевелится, сразу ноги в руки и к вам! Оно идет сюда!

- Рик, я готов ехать! - Мендоса сидел за рулем своего грузовика, рядом с ним в кабине сидели Палома и его жена. Еще восемь человек загрузились в кузов. - Давай свою сестру!

Не успел Рик и рта раскрыть, как Миранда заявила:

- Поеду, когда ты поедешь.

Рик быстро вгляделся в дымку на западе и посмотрел на Мендосу. Время отсчитывало секунды, тварь приближалась.

- Езжайте! - сказал он. - Я сам привезу Миранду! - Мендоса кивнул, махнул рукой и поехал к мосту. Машина Диего была так забита, что просела до самой земли и задевала за мостовую. Последняя машина тоже была перегружена. Более восьмидесяти человек шли на север пешком. Диего пустил "импалу" задним ходом, и машина помчалась вперед багажником, высекая выхлопной трубой искры.

- Сволочь, подожди меня! - закричал Пекин, бегом догоняя их.

- Эй, Хурадо, - спокойно сказал Коди, - похоже, у нас гости.

Туман заколыхался, предвещая появление твари. Они услышали скрежет металла по бетону. Последняя машина, в которой сидели не то семь, не то восемь человек и еще двое висело на подножках, стрельнула выхлопом и умчалась прочь.

Из дыма в пробивающийся из церковных окон свет свечей, пошатываясь, ступила какая-то фигура.

49. НОВАЯ ИГРУШКА КУСАКИ

Рик расхохотался. Он ничего не мог с собой поделать. Такая спешка с эвакуацией... а из темноты появилась лошадь. Широкоплечий, мускулистый паломино - лошадь, будь она неладна! Еще один неуклюжий шаг вперед, и конь остановился, пошатываясь, словно ему в кормушку подбавили виски.

- Пьяный коняга! - сказал Рик. - Мы обгадились со страху перед пьяным конягой! - Должно быть, сбежала у кого-то с фермы или ранчо, подумал он. Разумеется, из дыры в мостовой вылезло что-то другое. По крайней мере, теперь им с Мирандой было на чем переехать на тот берег. Конь стоял и смотрел на них. Решив, что животное, наверное, в шоке, Рик вытянул руку и двинулся к нему. - Ну, ну, мальчик. Спо...

- Не надо! - Коди схватил его за руку. Рик остановился всего в десяти футах от лошади.

Лошадь раздула ноздри и потянулась вперед. На напрягшейся шее проступили шнуры мышц, а из пасти вылетел звук, в котором смешались пронзительное ржание и свист паровоза.

Увидев то же, что Коди - вместо копыт у лошади были серебряные когтистые лапы, как у ящерицы, - Рик прирос к месту.

Существо переводило глубоко посаженные глаза с Коди на Рика и обратно. Потом оно разинуло пасть, усаженную рядами заблестевших в слабом свете иголок и под хруст ломающихся и перестраивающихся костей принялось удлинять позвоночник.

Коди шагнул назад и наткнулся на Миранду. Та вцепилась ему в плечо. Последняя дюжина появившихся из церкви людей заметила из-за спины девушки стоявшую на улице тварь и кинулась врассыпную. Однако тот, кто вышел последним, остановился в дверях, держась до того прямо, словно в спине у него был стальной стержень. Набрав полную грудь воздуха, он решительно двинулся вниз с крыльца.

Тело твари продолжало удлиняться. Под мелко подергивающейся плотью вспухали плотные, грубые узлы мышц. Через золотистую шкуру проступил темный пигмент. Черепные кости с громким треском лопнули, и голова начала менять форму.

Рик отступил к бровке тротуара. Сердце у него бешено колотилось, но бежать он не мог. Еще не мог. То, что рождалось у него на глазах, завораживало, как галлюцинация или захватывающий горячечный сон. Голова лошади уплощалась, нижняя челюсть вышла из суставов и выдвинулась вперед, из уголков рта закапала густая, тягучая серая слюна. Спина прогнулась, туловище сгорбилось, и под влажный треск раздираемой плоти от основания позвоночника размотался толстый, суставчатый черный хвост. Он оканчивался черным шаром, похожим на те, какими рушат старые дома. Шар ощетинился грозными металлическими шипами.

Монстр удвоил длину. Ноги по-крабьи вывернулись наружу. Теперь сквозь шкуру на боках чудовища прорывались усаженные шипами лапы, каждая - с тремя серебристыми когтями. Туловище осело, царапая брюхом мостовую. Плоть расступалась, открывая черную чешуйчатую шкуру, схожую с поверхностью пирамиды. Тварь забилась, словно пытаясь выбраться из кокона. Осенними листьями полетели клочья золотистой шкуры.

В руке у Коди был револьвер. До мотоцикла было рукой подать. Мальчик понимал, пора удирать, однако разворачивавшаяся перед ним череда превращений не давала уйти.