Роберт Силверберг - Время «Икс»: Пришельцы

— Потому что только здесь, среди вас, я обрел подлинную жизнь,— без колебаний ответил Халид.— Я был никто — человек без дома, семьи; фактически меня не было вовсе. Всего этого меня лишили, когда я был еще ребенком. Я стал просто пленником. Но вот Синди нашла меня, привезла сюда, и все разом изменилось. Я в долгу перед вами. Я даю вам Рашида, но хочу, чтобы вы использовали его с умом. Вот как обстоит дело, Энсон. Или вы защитите его, или не получите вообще.

— Мы обеспечим ему защиту,— сказал Энсон.— То, что случилось с Тони, больше не повторится. Клянусь тебе, Халид.

— Ты что-нибудь раскопал? — спросил Фрэнк.

Усталый Энди поднял взгляд от экрана.

— Смотря что понимать под этим «что-нибудь». Я все время обнаруживаю что-то новенькое. И кое-что весьма полезное… Может, принесешь мне еще пива, Фрэнк? И для себя прихвати.

— Хорошо,— мгновение поколебавшись, Фрэнк направился к двери.

— Не беспокойся. Я не собираюсь выпрыгивать в окно, как только ты выйдешь из комнаты.

— Знаю. Но мне велено охранять тебя.

— Думаешь, я хочу сбежать? В тот самый момент, когда я так близок к тому, чтобы проникнуть в тайну тайн Пришельцев?

— Мне велено охранять тебя,— терпеливо повторил Фрэнк,— а не думать о том, что ты можешь, а чего не можешь сделать. Отец изжарит меня живьем, если я упущу тебя.

— Меня мучает жажда, и вряд ли это будет способствовать успеху работы, Фрэнк. Принеси мне пива. Никуда я не удеру. Поверь мне,— Энди лукаво улыбнулся,— По-твоему, я не заслуживаю доверия?

— Если ты удерешь, а меня не изжарят живьем, я лично поймаю и сам изжарю тебя,— сказал Фрэнк,— Клянусь прахом Полковника, Энди.

Он вышел в коридор. Когда спустя пару минут он вернулся, Энди все так же сидел у экрана компьютера.

— Ну, я сбежал,— сказал он,— но потом передумал и решил вернуться. Новая идея возникла, захотелось ее проверить. Давай сюда мое пиво.

— Энди… — начал Фрэнк, протягивая ему бутылку.

— Да?

— Слушай, я давно хочу извиниться перед тобой за ту историю с пистолетом, в день, когда ты приехал. Это было не слишком хорошо с моей стороны. Но я знал, что отец и

Стив очень хотели, чтобы ты оказался здесь, и не мог тебя упустить.

— Выкинь все это из головы, Фрэнк. Думаешь, я не понимаю, почему ты тыкал пистолетом мне в лицо? Я не держу на тебя зла.

— Хотелось бы верить в это.

— А ты возьми и поверь.

— Скажи, почему ты вернулся?

— Хороший вопрос. Не уверен, что у меня есть на него хороший ответ. Частично это был просто порыв, так мне кажется. Но не только… Ну… Смотри, Фрэнк, я убью тебя, если ты кому-нибудь проболтаешься! Что-то тогда произошло у меня в голове. Знаешь, скитаясь по стране, я сделал немало пакостей. И по дороге на север из Лос-Анджелеса я внезапно подумал, что, может, стоит остановиться и сделать что-нибудь полезное для семьи, а не болтаться все время по свету, точно эгоистичный придурок. Ну что-то вроде этого.

— Ты едва не развернулся и не уехал снова.

Энди усмехнулся.

— Для меня не так-то просто перестать вести себя, как эгоистичный придурок. Неужели не понятно, Фрэнк?

Одиннадцать вечера. Ни луны, ни облаков, только россыпь звезд. Фрэнк уже отдежурил, на его место заступил Мартин. Фрэнк только что вышел из коммуникационного центра и стоял рядом с домом, глядя в темноту и думая одновременно о множестве вещей.

Отец. Идея нападения на Главного. Будет ли от нее толк? Энди, о котором он слышал так много ужасного и который вдруг раскаялся и теперь трудится в поте лица, пытаясь разгадать секрет, который позволит им избавиться от Пришельцев. И как прекрасно все будет, если каким-то чудом им и в самом деле удастся избавиться от Пришельцев и вновь обрести свободу.

Он на мгновение закрыл глаза, а когда вновь открыл их, возникло ощущение, что сияющие звезды над головой так и манят, так и притягивают его к себе.

Синди знала все их названия и когда-то научила его им; он все еще помнил многие. Вот это Орион. Его легко найти по трем звездам в его поясе: Минтак, Алниллам, Алнитак. Странные названия. Кто выдумал их и почему? Вот эта в правом плече — Бетельгейзе. А та, в левом колене божественного воина,— Ригель.

«Интересно, с какой звезды прилетели Пришельцы? Наверно, этого мы никогда не узнаем,— подумал Фрэнк.— А на других звездах живут другие Пришельцы? Может, есть среди них такие, которые могущественнее наших, и однажды они завоюют наших, поглотят их цивилизацию и сделают своими рабами? Ох, хорошо бы это когда-нибудь произошло!» Он ненавидел Пришельцев за то, что они сделали с Землей. Презирал их. Страстно завидовал Рашиду, которому предстояло убить Главного. Как бы он хотел оказаться на его месте!

Звезды — это солнца, напомнил он себе. А солнца имеют планеты, а на планетах живут люди.

Интересно, почему звезды не падают с неба? Хотя некоторые падают, он знал. Он даже видел, как это происходит. Августовскими ночами они часто прочерчивают небо и падают где-то далеко-далеко. Но почему одни падают, а другие нет? Как многого он не знает! Надо будет порасспросить Энди обо всем этом в один из ближайших дней.

Может, звезда Пришельцев как раз и упала? Может, поэтому они ищут другие звезды и воруют миры у живущих на них людей? Да, подумал Фрэнк, очень похоже. Звезда Пришельцев упала. И то же самое произошло с ними самими: они упали на нас. Устремив взгляд в темное, мерцающее звездной красой ночное небо, Фрэнк почувствовал яростный прилив ненависти к захватчикам, которые явились сюда неизвестно откуда и украли Землю у тех, кому она принадлежала.

В один прекрасный день мы восстанем и убьем их всех.

Эта мысль принесла ему заметное облегчение, хотя в самой глубине души он не был так уж уверен, что это когда-нибудь произойдет.

Он оглянулся на коммуникационный центр. Интересно, насколько Энди продвинулся вперед? Потом Фрэнк бросил еще один взгляд на звезды, и потом пошел спать.

Энди трудился всю ночь — он вообще предпочитал работать в это время суток — и сложил вместе последние кусочки головоломки как раз в тот момент, когда взошло солнце. В это время сменялась и его охрана, вместо Джеймса на дежурство заступал Мартин.

А может, и наоборот — Мартин шел отдыхать, а его место занимал Джеймс. Энди никогда не мог уверенно различить братьев. Только Фрэнка он ни с кем не путал — наверно, из-за тех проблесков ума и интуиции, которые в нем ощущались,— но остальные сыновья Энсона казались на одно лицо, словно какие-нибудь андроиды. Отлитые по одной форме, они и впрямь чем-то были на них похожи: эта достойная всяческого уважения и жизнестойкая форма Кармайклов, казалось, никогда не уставала снова и снова воспроизводить себя. Блестящие светлые волосы, холодные голубые глаза, правильные черты лица, длинные ноги, плоский живот — все они тут на ранчо были скроены на такой манер, неважно, мальчики или девочки.