Вячеслав Поляков-Прокопьев - Цивилизация из канализации

— Когда песня подошла к концу, все смотрели на Константина так, будто увидели в нем нечто совершенно прежде незнакомое. Наконец, Александр-Эдвард спросил, что это за песня и откуда он ее знает. Константин задумался, наморщил лоб, как настоящий мыслитель… и вдруг рассмеялся — почти по-детски, громко и заразительно.

— Ребята, ей-богу — экспромт! Только что придумал и напел мелодию… ну, и слова тоже. Подумалось, что она должна быть похожа на старую рыбацкую песню. Потому и заунывная такая.

— Знаешь, если не гонишь, то в тебе пропал настоящий композитор! Это как минимум. Надо признать, голоса как такового у тебя как не было, так и нет… но мы все равно довольны. Пожалуй, мы впервые спели вместе! Как ни крути, такое бывает не с каждым и не каждый день.

— Эти слова, прозвучавшие из уст Александра-Эдварда, как нельзя лучше выражали общее настроение. И воспоминания о сегодняшнем кошмаре на киносъемках постепенно становились все менее резкими, сперва стали размытыми, будто в тумане, а затем и вовсе рассеялись, как предрассветная дымка… Не самый плохой выдался день, ей-ей!

— Но, как показывает практика жизни, хорошо долго не бывает. Вот и сейчас, очень не вовремя (или как раз наоборот) зазвонил служебный телефон. Константин выслушал сообщение, коротко бросил:

— Да, конечно. Прямо сейчас и прибудем! — и, дав отбой, пояснил друзьям: — От полковника пришло подтверждение. Едем на место! Электромобиль Александра Эдварда рванул с места всеми своими киловаттами, как резвый конь, соскучившийся по руке хозяина. А все говорят, что техника бездушна.

— Враки! Даже мотор жужжит по-особому, радостно. На улицах уже сгущались сумерки, незаметно подкрадывалась ночь… Этот район и в прежние-то годы освещался так себе, а сейчас уличный свет отсутствовал вовсе.

— Когда машина затормозила у ведущей в подземелья знакомой дыры, на свет фар вышли командиры отрядов. Александр-Эдвард уважительно пригласил всех в салон, где было тепло и светло. Предусмотрительный хозяин, он заранее приготовил и угощение: любимые крысами сушеные кукурузные зерна.

— Угощение пришлось кстати. Кобрик, между тем, протянул Александру-Эдварду запечатанный конверт.

— От полковника. Получили полчаса назад и сразу сообщили вам. И нельзя ли минеральной воды? Лучше, конечно, содовой! В горле просто все пересохло…

— Конечно, конечно, друг мой, угощайся. Сначала подкрепитесь, доклад подождет. Командиры расправились с лакомством в два счета, не оставили ни крошки, обильно запивая кто фруктовой, а кто обычной минеральной водой.

— Тем временем письмо было внимательно прочитано. Когда Александр-Эдвард сложил его и убрал во внутренний карман, Кобрик уже смотрел вопросительно, ожидая, что скажет человек.

— Все в порядке. Сейчас проверим через интернет правдивость его сведений. Включив встроенный в приборную панель компьютер, Александр-Эдвард вышел в сеть и приступил к работе. Прошло десять минут. Пока он работал, остальные отдыхали.

— Полина уложила Кобрика у себя на коленях, слегка его поглаживая, о чем-то с ним шепталась, и на умильной мордочке Кобрика явственно читалось, будто было написано крупными буквами: МНЕ ЭТО НРАВИТСЯ! НЕ ЛЕЗЬТЕ И НЕ МЕШАЙТЕ! Его никто и не трогал. Тем временем Константин объявил:

— Господа-товарищи, все о'кей, подтверждения поступили со всех адресов! Теперь мы можем вполне доверять нашему полковнику. Остается спуститься вниз и окончательно урегулировать наши взаимоотношения… Прошу всех наружу.

— Прихватив с собой огромный фонарь и приличных размеров вещевой мешок, Константин первым вылез из машины. За ним последовали остальные. Под ногами ставших в круг людей сразу прошмыгнули командиры отрядов.

— Но не успели они приступить к согласованию дальнейших действий, как со всех сторон вдруг резко взвыли сирены. Темноту взрезали мощные лучи прожекторов и фар. По реву двигателей Константин определил тип окруживших их за считанные секунды машин:

— бронированные джипы «Тигр», состоящие на вооружении, в основном, в войсках специального назначения. Ему не составляло труда понять, откуда ветер дует… и этот ветер, оказывается, дул отнюдь не в их паруса! Еще не притих рев моторов, как повелительно рявкнули громкоговорители:

— Всем оставаться на своих местах! Любое движение будет пресечено незамедлительно! Просим соблюдать спокойствие, а также, во избежание эксцессов, не вступать в противостояние с солдатами подразделения специального назначения!

— К четверке наших героев приставили одного солдата и офицера. Константину сразу бросилась в глаза деталь, не свойственная традиционной экипировке спецназовцев.

— Это был толстый с виду шарф, скорее всего — из пуленепробиваемой ткани. Ага. Значит, предусмотрели и защиту от дротиков со снотворным. Когда только успели Эти военные всегда идут в ногу со временем… Мы, гражданские, в этом смысле — детский сад, штаны на лямках. А жаль! Но мы тоже не лыком шиты…

— Осторожным, почти незаметным движением Константин начал опускать руку в карман. Ему уже почти удалось добраться до дна кармана, когда раздался грозный окрик:

— Не двигаться! Руки из карманов, или буду стрелять! Подскочив к Константину, солдат грубо выдернул его руку из брючного кармана, но, кроме носового платка, ничего не увидел.

— Поосторожней со своими граблями! Нечего шариться по карманам, могут ненароком и пристрелить… Была команда не двигаться — следует подчиняться!

— А что ж так грубо? Я свои права знаю, могу и пожаловаться. Лицо спецназовца скрывала маска, но по глазам было видно, что он ухмыляется.

— Да сколько угодно! Учтите только одно: все ваши права — там, а я — здесь. Понятно? — Более чем! Чтобы продемонстрировать свою безграничную на данный момент власть, спецназовец обыскал Константина и отобрал висевшую на ремне рацию.

— Это вам пока не понадобится. Константин скосил взгляд на Александра-Эдварда, глазами указал на платок, подмигнул. Тот его понял и подмигнул в ответ, а сам очень-очень осторожно начал рукой продвигаться к своему карману, где тоже лежал платок. Операция прошла удачнее, чем у Константина. Александр-Эдвард сумел достать ампулу со снотворным!

— Это был успех. Полина, внимательно наблюдавшая эту сцену, поняла не все, но достаточно, чтобы сообразить: надо отвлечь внимание спецназовцев. Что она и сделала.