Стивен Кинг - Монстр

Где-то, с кем-то другим, танцует девушка, которая под белым шелковым платьем казалась на ощупь такой одуряюще обнаженной.

- Вы за это заплатите! - взвыл он. - Чтоб вы провалились, вы оба за это заплатите! Вы свое получите, чтоб вас! Даю честное слово. Я...

- Ну, ну, - раздался за дверью негромкий голос. - Зачем же кричать, старина, я вас прекрасно слышу.

Джек вскочил на ноги.

- Грейди? Это вы?

- Да, сэр. Именно так. Кажется, вас заперли.

- Выпустите меня, Грейди Быстро.

- Я вижу, что вы, сэр, вряд ли справитесь с делом, которое мы обсуждали. С тем, чтобы наказать жену и сына.

- Они-то меня здесь и заперли. Отодвиньте засов, ради Бога!

- Вы позволили им запереть вас здесь? - В тоне Грейди прозвучало благовоспитанное удивление. - Ах, Господи. Женщина вдвое меньше вас и маленький мальчик? Вряд ли это характеризует вас как человека, имеющего задатки занять один из самых высоких управленческих постов, верно?

В ручейках сосудов на правом виске Джека запульсировала кровь.

- Выпустите меня, Грейди. Я о них позабочусь.

- Действительно, сэр? Не знаю, не знаю. - Благовоспитанное удивление сменилось благовоспитанным сожалением. - Очень больно говорить об этом, сэр, но я сомневаюсь. Я... и остальные, мы пришли к убеждению, что вы не вкладываете в это души, сэр. Это вам... не по зубам, сэр.

- Вкладываю! - заорал Джек. - Клянусь, вкладываю!

- Вы отдадите нам вашего сына?

- Да! Да!

- Ваша жена будет очень сильно возражать, мистер Торране. Она, кажется... несколько сильнее, чем мы воображали.

Так сказать, у неё больший запас прочности. Конечно же, все лучшее она взяла от-вас.

Грейди поцокал языком.

- Вероятно, мистер Торранс, вам следовало заняться ей с самого начала.

- Я отдам его, клянусь, - сказал Джек. Теперь он приблизил лицо к двери. Его прошиб пот. - Она не станет возражать.

Клянусь, не станет. Она не сможет.

- Боюсь, вам придется убить её, - холодно заметил Грейди.

- Я поступлю, к"к должно. Только выпустите меня отсюда.

- Вы даете слово, сэр? - настаивал Грейди.

- Слово, обещание, клятву, что угодно, черт возьми. Если вы...

Засов с невыразительным щелчком отодвинулся. Дверь дрогнула и приоткрылась на четверть дюйма. У Джека захватило дух, а слова замерли на губах.

На секунду ему показалось, что за дверью стоит сама смерть. Он прошептал:

- Спасибо, Грейди. Клянусь, вы не пожалеете. Клянусь.

Ответа не было. Он сознавал, что прекратились все звуки,

только за стенами отеля свистит холодный ветер.

Он толкнул дверь, и та открылась. Слабо скрипнули петли.

Кухня была пуста. Грейди исчез. В холодном белом сиянии ламп дневного света все выглядело оцепеневшим, неподвижным.

Взгляд Джека упал на большую колоду для разделки мяса, за которой они ели всей семьей.

Там стояли: бокал, из-под мартини, пяток бутылок джина и пластиковое блюдце с оливками.

К блюдцу прислонили молоток для роке, который Джек видел в сарае.

Он долго глядел на него.

Потом откуда-то - отовсюду - раздался голос, куда более глубокий и властный, чем у Грейди... голос раздался внутри Джека.

(держите же свое слово, мистер Торранс)

- Сдержу, - ответил он. И услышал в своем голосе лакейскую угодливость, однако справиться с ней не сумел. - Будет сделано.

Он прошел к колоде, взялся за рукоятку молотка,

И поднял его.

Взмахнул.

Молоток со злобным свистом рассек воздух.

Джек Торранс заулыбался.

49. ХОЛЛОРАНН: НА СЕВЕР, В ГОРЫ

Когда он, наконец, съехал с дороги, была уже четверть второго пополудни и, если верить залепленным снегом указателям и счетчику миль, до Эстес-Парк оставалось неполных три мили.

Такого быстро и яростно падающего снега, как тут, на возвышенности, Холлоранн в жизни не видел (прочем, возможно, такое сравнение мало о чем говорит - ведь всю жизнь Холлоранн старался видеть снег как можно реже), ветер же, налетавший прихотливыми порывами то с запада, то из-за спины, с юга, застилал Дику поле зрения облаками пушистого снега и раз за разом бесстрастно заставлял сознавать, что стоит Дику прозевать поворот, и он за милую душу нырнет вниз с дороги на пару сотен футов. "Электра", крутя колесами, полетит вверх тормашками. Положение ухудшало ещё и то, что к зимним дорогам Холлоранн не привык. Его пугала погребенная под крутящейся поземкой желтая разделительная полоса, пугали свободно налетавшие из-за макушек холмов резкие, сильные порывы ветра, которые буквально разворачивали тяжеленный бьюик.

Пугало то, что почти все дорожные знаки прятались под снегом - хоть монетку кидай, чтобы узнать, справа или слева оборвется впереди эта дорога с белого экрана кинотеатра для автомобилистов, по которому, казалось Холлоранну, он едет.

Он был напуган, ещё как. С того момента, как к западу от Боулдера и Лайонса Холлоранн поднялся к холмам, он вел машину весь в холодном поту, обращаясь с газом и тормозом так, будто это вазы эпохи "минг". Диск-жокей между рок-нролльными мелодиями настойчиво советовал шоферам держаться подальше от главных магистралей и ни под каким видом не ездить в горы, поскольку все дороги опасны, а по многим невозможно проехать. Передали сводку мелких дорожных происшествий, сообщили о двух серьезных авариях: компания лыжников в микроавтобусе "фольксваген" и семья, которая пробиралась в Альбукерк через горы Сагре-де-Кристо. В обеих авариях четверо погибло и пятеро получили ранения. "Так что держитесь подальше от дорог и слушайте хорошую музыку", - бодро заключил диск-жокей и завел "Дети моря на солнце", отчего Холлоранн почувствовал себя ещё несчастней. "Мы смеемся, мы ликуем, мы..." - радостно выпаливал Терри Джеке, и Холлоранн злобно выключил приемник, зная, что через пять минут снова включит его. Плевать, что передают всякую дрянь - все лучше, чем ехать сквозь белое безумие в одиночестве.

(давай колись! этого вот черного парня такой мандраж бьет... аж евонная спина, так её разэдак, сверху до низу трясется!)

Веселей не стало. Если бы не убежденность Дика, что мальчуган в ужасной беде, он дал бы задний ход ещё не доезжая до Боулдера. Даже сейчас, где-то в глубине, под черепом, тоненький голосок (Холлоранн подумал, что это говорит скорее здравый смысл, нежели трусость) твердил ему: пересиди ночь в мотеле в Эстес-Парк и дождись хотя бы, чтобы снегоочистители расчистили центральную полосу. Голосок снова и снова напоминал, как трясло самолет, когда тот садился в Стэплтоне, как сердце Холлоранна уходило в пятки от ощущения, что они вот-вот воткнутся носом в землю и вместо калитки N 39, дорожка Б, окажутся прямехонько у врат ада. Но здравый смысл не мог противостоять тому, что подгоняло Дика. Ему надо было добраться к мальчику сегодня. Снежный буран - это личное невезение. Придется с ним совладать. Холлоранн опасался, что в ином случае придется во сне справляться кое с чем похуже.