Евгений Белоглазов - Принцип суперпозиции

— Ладно, — не стал спорить Ланке. — Тогда мы сами расскажем об этой встрече, и завтра о ней узнает вся планета.

— И вы думаете, вам поверят?

Блэкфорд почесал переносицу.

— Да, в такое действительно трудно поверить. — Но тут же возразил себе: — Впрочем, нет. Это не только слова. У нас есть свидетельства, документы. Хотя бы тот же дневник Адамса…

— Как вещественное доказательство он не существует.

— Понятно, — поспешил прокомментировать ответ Ланке. — Разложен на атомы и развеян по всей Вселенной.

— В этом нет необходимости. — Голос отрегулировал интонацию и снова стал бесстрастным. — Без сопроводительных расчетов его ценность равна нулю.

— Хорошо, пусть так, — казалось бы, согласился Ланке. — Допустим, со смертью Адамса его записки утратили смысл. А как быть с «Объектом»? Не станете же вы его уничтожать?! А люди?! Сотни… да что там — тысячи людей знают о взрыве, о фантомах, о новом веществе, которое, кстати, многие держали в руках, изучали. Не станете же вы их убивать только для того, чтобы отвадить землян от проблемы гравитационных преобразований?

— Конечно нет, — вместе с вновь набранной тембровой окраской в Голосе пробилось отчуждение. — Вещество, которое вы назвали протонитом, вскоре распадется. Со временем улягутся страсти. Всему найдется объяснение. В крайнем случае, человечество сочинит еще одну легенду. Разве их мало было?

— Выходит, и тут всё рассчитано, — смирился Ланке. — Задумано идеально. А как исполнено! Вроде и был Контакт, а поди докажи! Что вы на это скажете, инспектор?

Мелвин в ответ неопределенно покрутил головой. Доказательств не было, а то, что имелось, могло разве что позабавить сотрудников отдела, да и то в зависимости от реакции начальства.

— Прощайте, — утратив естественность, проскрежетал Голос, после чего смазался и перешел в знакомый свист. Под сводом прокатилось замирающее эхо, а по разгоряченным лицам экспертов пробежал легкий, как сама невесомость, ветерок…

Какое-то время никто не мог вымолвить ни слова. Всё вернулось на свои места, в той же последовательности и неизменности. Словно ничего и не было. Всё так же капала в каменное блюдце вода, и так же набивалась в уши загустевшая как воск тишина. Только стены как бы тесней сомкнулись, а в воздухе пахло озоном, чего раньше не замечалось.

— Я с самого начала знал, что кончу не так, как все нормальные люди! — прервал молчание Ланке.

— И конечно, вы считаете, что мы опять стали жертвами плутовского иллюзиона? — спросил Блэкфорд.

— Вряд ли. То есть я хотел сказать, что любой призыв к диалогу прежде всего надо рассматривать как событие уникальнейшее. Но вместе с тем наша суетная жизнь уже как бы является его предтечей. Мне очень нелегко… просто невероятно трудно поверить в эту галиматью, но я поднимаю руки… — Он подкрепил свои слова выразительным жестом. — Поднимаю и признаю себя полностью побежденным.

— А что думает на этот счет служба безопасности?

— Я согласен с доктором, хотя не скрою — поражен как никогда!

— И у вас не остается сомнений?

— Как сказать. Но я всё больше склоняюсь к мысли, что вариант с инопланетянами не так уж безнадежен.

— Действия только одного человека — и шквал таких невероятнейших событий!.. — сказала Джесси. — Вы представляете?

— О, Джесси, дорогая! — патетически, но вместе с тем с изрядной долей язвительности воскликнул Ланке. — Какое теперь это имеет значение! И что мы можем изменить? То, что сегодня под контролем, завтра может стать продуктом массового производства. Что, например, мы знаем о подрастающем поколении, о наших детях? Может, среди них уже растут тысячи… да что там — миллионы адамсов, которые только и ждут, чтобы шутки ради, а то и по недомыслию, расколоть планету, испарить ее или превратить в сверхплотный астероид. Разве мало существующих образчиков выдающейся глупости, ознакомившись с которыми, нетрудно дать прогноз на много лет вперед?

— Я вот тоже не пойму, — поддержал его Мелвин, — почему-то во все времена из, казалось бы, совершенно нормальных детей вырастали и продолжают вырастать грабители, убийцы, авантюристы всех мастей. Причем далеко не всегда из неблагополучных семей. По мне, так…

— Взгляните! — перебил его Стефан, который тем временем рассматривал оставленное «негоциантами» снаряжение.

— Что такое?! — заволновался Блэкфорд, оттягивая край провисшего брезента.

— Здесь ничего нет!

— В самом деле, — сказал Ланке, исследовав содержимое нескольких ящиков. — Только упаковки с продовольствием.

— Аппараты Адамса пропали! — ахнула Джесси.

— Вот так номер! — Мелвин старательно ощупал сбившуюся в ком накидку. Все приборы, устройства и приспособления, роль которых большей частью оставалась невыясненной, исчезли. Последние вещественные доказательства обратились в дым… бесследно растворились…

Мелвин взглянул на часы. Времени оставалось в обрез, и если они рассчитывали засветло спуститься в долину, то надо было торопиться…

В лучах предзакатного солнца резко обозначились тени, отчего плато стало еще больше походить на реликт доисторического ландшафта. В прорези подступающего к пещере каньона теснилась группа островерхих гольцов, морщинистые грани которых были изрезаны каррами [22] и змейками глетчеров. От скал тянуло холодом и неприятием всего вокруг происходящего. У машины задерживаться не стали. Сразу тронулись в путь. На этот раз Стефан оказался с краю. Он долго не мог устроиться, сгибал и вытягивал ноги, чем причинял немалое беспокойство сидящему впереди Блэкфорду. Потом что-то надавило ему в бок. Мысленно кляня себя за неловкость, он пошарил у основания спинки сиденья и извлек оттуда папку со своей рукописью, с которой в последние дни не расставался. От новостей и так голова шла кругом, а тут еще это… Не придумав ничего лучшего, он пристроил ее на коленях и прикрыл руками. Ему вдруг показалось, что рукопись здесь выглядит по крайней мере неуместно, а текст романа, над которым он так долго бился, не отличается ни глубиной мысли, ни стройностью изложения.

— Эти пришельцы из потустороннего мира и правда всесильны, как боги… — рискнула продолжить обсуждение Джесси.

— К чему теперь всё это! — отмахнулся Ланке. — Разве у нас и без того мало забот?