Джек Вэнс - Машина смерти : Звездный король. Машина смерти

— Ну что ж, похоже, я ошибся. — Джерсен повернулся к мажордому. — Отоприте дверь.

— Вы намерены освободить этого человека?

— Не совсем. Но держать его в темнице нет необходимости.

Мажордом отпер дверь.

— Выходите, — сказал Джерсен. — Я, по-видимому, допустил несправедливость по отношению к вам.

Падербуш медленно вышел из камеры. Он не ожидал, что его выпустят, и двигался очень осторожно.

Джерсен взял его за запястье, притом так, чтобы можно было в случае необходимости мгновенно выкрутить руку.

— Идите. По ступенькам поднимайтесь лицом ко мне.

— Куда вы ведете этого человека? — раздраженно спросил мажордом.

— Князь Сион Трамбле и я сообща примем окончательное решение, — ответил Джерсен, затем обратился к барону Эрлу Кастильяну: — Благодарю за оказанное вами содействие, вашу помощь трудно переоценить.

Барон Кастильяну смутился:

— Этот человек в любом случае может оказаться негодяем, постарающимся разделаться с вами.

Джерсен поднял лучемет:

— Я готов к любым неожиданностям.

Барон поклонился и быстро удалился, явно довольный тем, что от него больше ничего не требуется. Джерсен отвел Падербуша в свои апартаменты и закрыл дверь перед самым носом мажордома, затем непринужденно расположился в одном из кресел. Падербуш же так и остался стоять посредине комнаты и в конце концов спросил:

— Как вы теперь намерены со мной поступить?

— Я все еще в замешательстве, — ответил Джерсен. — Возможно, вы на самом деле тот, за кого себя выдаете. В этом случае я не знаю за вами никакой другой вины, кроме служения Кокуру Хеккусу. Тем не менее, я не стал бы заточать вас в темницу только по подозрению в предполагаемых преступлениях. Вы очень испачканы — может быть, примете ванну?

— Нет.

— Вам больше по душе пот и грязь? А может, смените одежду?

— Нет.

Джерсен пожал плечами:

— Как хотите.

Падербуш скрестил руки на груди и злобно посмотрел на Джерсена:

— Почему вы держите меня здесь?

Джерсен задумался:

— Судя по всему, ваша жизнь в опасности. Я намерен защитить вас.

— Я вполне способен защитить себя сам.

— И все-таки, пожалуйста, сядьте вон в то кресло. — Джерсен показал, куда сесть, кончиком дула лучемета. — Вы стоите, как дикий зверь, готовящийся к прыжку, это действует мне на нервы.

Падербуш в ответ только холодно ухмыльнулся, но сел.

— Я не причинил вам никакого вреда, — произнес младший рыцарь. — А вот вы унизили меня, швырнули в темницу и сейчас еще изводите намеками и злобными выпадами. Скажу вам вот что: Кокур Хеккус не тот человек, чтобы оставить без внимания обиды, нанесенные его вассалам. Если хотите уберечь своего хозяина от крупных неприятностей, отпустите меня на свободу, чтобы я мог вернуться в Аглабат.

— Вы хорошо знаете Кокура Хеккуса? — как бы невзначай спросил Джерсен.

— Еще бы! Не человек, а горный орел! Глаза его светятся умом. Его радость и гнев подобны огню, сметающему все перед собой. Его воображение столь же безмерно, как само небо. Нет такого человека, который бы не пришел в изумление от мыслей, возникающих в голове моего хозяина, и не задался бы вопросом, из какого источника он их черпает.

— Интересно, — произнес Джерсен. — Мне не терпится встретиться с ним, что я и сделаю в самом скором времени.

— Вы намерены встретиться с Кокуром Хеккусом?

Джерсен ответил утвердительным кивком:

— Я вернусь вместе с вами в Аглабат в самоходе, но сначала неделю или две отдохну здесь, в Каррае.

— Я предпочитаю покинуть Каррай прямо сейчас.

— Это невозможно. Я не хочу, чтобы Кокур Хеккус был уведомлен о моем прибытии. Я хочу, чтобы это стало для него сюрпризом.

Падербуш презрительно усмехнулся:

— Вы глупец. Вы даже хуже глупца. Неужели вы всерьез рассчитываете застать Кокура Хеккуса врасплох? Ему известно о ваших действиях больше, чем вам самому!

Глава 12

Туманной дымке, казалось, не было ни конца, ни края — она окутывала холодом и справа, и слева, и сверху, и снизу. Ощущение было такое, будто то приближалось, то удалялось нечто наполненное каким-то будоражащим воображение внутренним смыслом, абсолютно непостижимым для Мармадьюка. В душу, однако, вкралось подозрение, что каким-то образом доктрина темпорального стасиса обусловила полную транспозицию всех перцепций [4]. Почему же, задумался он, пробираясь на ощупь в густом розовато-лиловом тумане, ему снова и снова приходит на ум слово «плаксивый»?

Он обнаружил, что находится у выпуклого окна с прозрачными стеклами, за которыми плясали анаморфированные [5] видения. Подняв взор, он увидел ряд изогнутых прутьев, чуть пониже обнаружил розовую полку, в которую было заделано еще какое-то количество таких же прутьев. Рядом с полкой, будто невообразимо огромный нос, торчал какой-то комковатый пористый предмет. А потом он увидел, что этот предмет и есть нос, самый настоящий нос, хотя и совершенно необыкновенный. И тогда Мармадьюк коренным образом поменял ход своих рассуждений. Главная проблема, как ему показалось, сейчас заключалась в том, чтобы понять, чьими глазами он смотрит. Ведь очень многое, если не все, будет зависеть от его точки зрения.

Из главы «Ученик Воплощения», вошедшей в «Свиток Девятого Измерения».

Наступил полдень. Падербуш временами был настолько возбужден, что, казалось, вот-вот набросится на Джерсена. В один из таких моментов Джерсен счел необходимым предупредить его:

— Я настоятельно требую терпения с вашей стороны. Во-первых, сами понимаете, у меня оружие… а во-вторых, даже если бы его у меня не было, все равно вы ничего не смогли бы мне сделать.

— Вы в этом уверены? — надменным тоном спросил Падербуш. — Мы с вами примерно одинакового роста и веса. Давайте попробуем разок-другой побороться, тогда и увидим, кто чего стоит.

— Спасибо за предложение, но только не сейчас. Ради чего выматывать друг друга? Вскоре мы с вами плотно перекусим, а пока давайте-ка лучше расслабимся.

— Как хотите.

Раздался легкий стук в дверь.

— Кто там? — спросил Джерсен, став у стены рядом с косяком.

— Атер Кэймон, мажордом, — донесся приглушенный массивной дверью голос. — Откройте, будьте любезны, дверь.

Джерсен открыл дверь. Мажордом вошел в комнату:

— Князь желает видеть вас у себя. Немедленно. Он прослышал о мнении барона Эрла Кастильяну и настоятельно просит отпустить узника на свободу. Он не хочет давать повод Кокуру Хеккусу для придирок.