Андрей Басов - Сказки старого дома 3

Через пять минут вороная четвёрка Луизы унеслась в Париж. Подождали, когда Гийом насытится, и мы вчетвером ринулись туда же. Гийом проверять свои посты, а я с Пьером и Арманом на всякий случай, чтобы осмотреться. Если в Лувре выяснится что-то срочное, то пошлют Жермену в дом Армана.

Гийом показал нам домик Антуанетты на улице Медников. Симпатичный и двухэтажный. Почти напротив него устроились наши наблюдатели — трое слуг Аманды. Гийом опять уговорил владельцев выехать куда-нибудь на время. Выехали. Наверное, шевалье неплохие деньги предложил.

— Узнали что-нибудь, — спросил Гийом у слуг.

— Узнали. Дом принадлежит торговцу Эжену Рабло.

— Отлично, это-то нам и нужно.

— Меня занимает вот какой вопрос, — сказал Гийом, когда мы перешли в другую комнату и слуги не могли нас слышать. — Прийти могут либо любовник Антуанетты, либо слуга или другое доверенное лицо с письмом. Первого мы задержать так сразу не можем. Пока не знаем, кто он, а вот второго захватить было бы желательно. Как их различить? Арман!

— Спросил бы что-нибудь полегче. Откуда я знаю. Поинтересуйся у Пьера. Он охотник и повадки всякого зверья знает. В том числе и хищного.

— Что Пьер, что Пьер! Причём тут зверьё. Оно совсем безобидное. Своих сородичей не грызёт. Не то, что некоторые люди. Спроси у Сержа. Он тебе сразу выложит все повадки и у кого угодно.

— Бросьте, причём тут повадки и, откуда я могу их знать. О повадках человеко-зверей Луизу бы спросить. У неё в этом большой опыт. Ну, а как отличить любовника от посыльного, то это очень просто. Любовник приходит надолго, а посыльный на минуту. Оставить или забрать письмо. Быстро вышел, значит, посыльный.

— Понятно. Надо же, как просто-то. Пьер, Арман, вы меня разочаровали. Что решим-то? Хватаем посыльного? Если хватаем, то куда его потом? Что сказать нашим слугам?

— Конечно, хватаем посыльного, — согласился Арман. — Будь он слуга или дворянин. Нам на это наплевать. Лишь бы до хозяина добраться. Тащить-то рядом — в мой дом. Там и подвальчик хороший есть с крепкими дверями. Я свою экономку Франсуазу сегодня же куда-нибудь на время отправлю. Ну, что, пойдём отсюда. Гийом, ты с нами?

— Нет, потом, может быть, загляну.

В доме у Армана оказалось очень даже уютненько. Ещё ни разу у него здесь не был. Если не считать того момента, когда выслеживали отца Жозефа. Но тогда внутри дома всё было другое. Арман поговорил о чём-то с экономкой. Позвенел деньгами. Франсуаза собралась и ушла.

— Всё, можно принимать гостей, — заявил хозяин дома, бросая на стол пару ключей, забранных у экономки. — Что сейчас-то будем делать?

— Что-что, отнесём эти ключи ребятам Гийома. Иначе, если что, то им сюда будет не попасть. Да и двинемся в замок. Можем за дамами в Лувр завернуть. А можем в "Сосновую шишку" заглянуть. Послушаем последние сплетни от нашего поэта.

Сплетни от будущего Мольера послушать не удалось. Не потому, что его не оказалось в "Сосновой шишке". Был, но к нему не подступиться. Мы не учли, что раз король в Париже, то и мушкетёры в Париже. Долгие военные дни и месяцы пробудили неутолимый голод по любви. Жан был осаждён мушкетёрами едва ли не плотнее Ла-Рошели. Мы заглянули в таверну, и ушли ни с чем. На парижской дороге нас нахально обогнала карета Луизы.

— Мы с Катрин осторожненько выспросили, когда за последние полгода в Лувре видели Антуанетту, — начала Луиза, когда мы уселись за стол. — Оказалось, что вроде бы всего четыре раза. Казалось бы, всё остальное будет просто, а оказалось, что, наоборот, возникает такая каша, в какой не разобраться вообще. Три раза — это обычные дни Лувра без всяких заметных событий. Никто и ничего о них не помнит. Понятно, что никаких определённых мужчин связать с Антуанеттой не удастся. Тогда мы с Катрин начали расспрашивать просто о дворянах решительного, властного и жёсткого характера, которые буднично бывали во дворце за последние полгода. Набралось семь человек.

Четвёртое посещение Антуанеттой Лувра приходится на бал провинций. Там уж мы сами насчитали ещё пятерых. А когда спросили некоторых дворцовых дам, кого они считают наиболее опасными мужчинами королевства, то список увеличился ещё на четырёх человек. Всего, стало быть, шестнадцать. Из них двое приковывают особое внимание и вызывают особые опасения. В список они попали и по присутствию в Лувре, и по отзывам дворцовых дам о них. Причём оба они стоят довольно близко ко мне и вроде бы стоят доверия. Никогда бы на них ничего бы не подумала, но в свете событий последних дней…

— Вот-вот, мы с Луизой и решили, что наиболее вероятными подозреваемыми как раз и должны быть те, кого меньше всего и подозреваешь. Это ещё древние греки заметили, а…

— Что-то уж очень многоречиво вы это подносите, — с нетерпеливым сомнением оборвала Аманда излияния Луизы и Катрин. — Кто они?

Жермена неожиданно скривила лицо словно едва сдерживает смех и нагнулась, будто потеряла что-то под столом.

— Граф Арман де Гиш и маркиз Пьер де Моль, — выложила свой козырь Луиза. — Вот! Они втёрлись ко мне в доверие. Свободно могут делать у меня во дворце, что хотят. Их поместья рядом с моими землями. А в их опасности и мне самой довелось не раз убедиться. Причём оба неженатые и охмурить бедняжку Антуанетту им ничего не стоит. Всё сходится. А вот кто именно из них двоих, нам после их пытки скажет палач. Аманда, у тебя есть палач? Если нет, то я одолжу.

Пока мы с Амандой и Гийомом хохотали, Пьер и Арман сидели с обиженным видом, раскрыв рот.

— Как же это вы влипли, голубчики, в число самых опасных лиц королевства? — сквозь смех и слёзы проговорила Аманда. — Вот уж потешили!

— Это враждебные происки! — заявил Арман. — Есть сколько угодно свидетелей, что мы с Пьером и мухи не обидим. Представьте людей, которые видели, что мы когда-то прихлопнули хотя бы одну муху. Нет? Вот то-то и оно.

— Ладно, ладно, успокойтесь. Пока вы в моём замке вас никто пытать не будет. Луиза, дай-ка мне ваш список. Так, если отбросить этих двоих, то остаётся четырнадцать человек. Многовато и люди серьёзные, но есть, кого по разным причинам можно определённо исключить. Я, например, вижу сразу троих или четверых, родства с кем род Кюи никогда не допустит. Если Антуанетта пойдёт против воли родни в этих случаях, то её просто лишат наследства. Знаете что, займитесь-ка вы все чем-нибудь сами. А мы с Луизой посидим в библиотеке и подумаем над списком.

Думали они долго. Наверное, часа три. Потом позвали нас в библиотеку. Стол завален книгами и бумагами.

— Мы не стали отбрасывать маловероятных виновников, — сообщила Аманда. — Отбросили только всех, кто по тем или иным причинам совсем невероятен. Их оказалось очень много. Осталось под подозрением всего три человека. Это герцог Филипп Антуа, граф Георг де Реми и маркиз Анри ле Блан. Де Реми самый маловероятный — он женат. Мы не стали его исключать лишь потому, что и жёны всё-таки смертны. Филипп Антуа недавно овдовел, а ле Блан никогда женат не был.