Новый мир. Древние
Почему военные не доехали до деревни Михалыча, тоже объяснялось просто. Нормальной дороги к ней не было. Да и на картах из-за малого количества жителей ее давно перестали отмечать. Людям снова и снова приходилось доказывать властям, что они существуют и никуда не исчезли. Из-за отсутствия электричества предупреждение о всеобщей эвакуации они пропустили, а в город сами жители редко уезжали.
Дни в деревне пролетали незаметно. И если Лекс был занят пополнением припасов и созданием гарнизона, то я, Юми и Моня с остальными добровольцами делали заготовки впрок для всего поселения. Кроме того, мы помогали следить за огородами, ухаживали за домашней птицей и козами, а Моне даже доверили пасти маленькое стадо коров. И она хорошо справлялась!
Моня оказалась очень полезной в быту девушкой. Она хорошо готовила, умела делать сыр, сметану, масло и творог. Пекла вкусный хлеб и, в отличие от меня, не боялась убивать и ощипывать куриц. Каждый раз, берясь за топор, она ворчала себе под нос, но ни разу ее рука не дрогнула. Все-таки правду сказала Катя: Моня была настоящей деревенской жительницей.
Но она не смирилась с таким положением вещей. Каждый день девушка подходила ко мне и твердила одно и то же. Говорила, что она мой единственный друг и как хорошо нам будет в убежище рядом с Марком. Ситуация ухудшалась тем, что местные со временем стали шарахаться от моей скромной персоны. Я постоянно слышала шушуканье за спиной, но, когда пыталась обратиться к людям, натыкалась на стену молчания и откровенного презрения.
Даже Михалыч стал каким-то тихим. Все чаще он ссылался на срочные дела и уходил куда угодно, лишь бы не оставаться со мной наедине. Я словно оказалась в изоляции. Вокруг кипела жизнь, бегали жители, а меня как будто накрыли куполом. Вот уж никогда не думала, что, находясь среди людей, буду чувствовать себя такой одинокой. Постепенно я стала все чаще возвращаться к мысли о путешествии в столицу, тем более что Лекс был постоянно занят и физически не успел бы мне помешать уехать.
Моня теперь все время крутилась рядом, лезла ко мне со своей заботой и глупыми разговорами. И я даже стала проникаться к девчонке симпатией, пока не услышала, как она рассказывает нашей соседке, что якобы я болею сифилисом.
От такого неожиданного открытия у меня волосы встали дыбом. Я подошла вплотную к девушке, но та, увидев мое взбешенное лицо, лишь невинно захлопала глазками. Не выдержав, я вцепилась ей в волосы и тут же получила ведром по спине от соседки. Она обозвала меня шалавой и кинулась помогать “бедной девочке”. К счастью, рядом проходил Лекс, который и разнял драку. Правда, потрепали мы его изрядно.
Как потом выяснилось, Михалычу Моня сказала, что я жена того самого депутата, который сунул руку в областной бюджет. И именно из-за моей семьи дорогу в деревню так и не построили. Противному деду Макару и его сторонникам сообщила, что Лекс решил обнести все забором именно по моей указке. Якобы я его любовница и верчу им как хочу. Местным старушкам сочинила настоящий сериал о моих любовных похождениях, не забыв добавить, что я привезла целый букет заболеваний из разных стран.
Да, Моня оказалась знатной интриганкой. Из-за нее пострадала не только я. Она умудрялась стравливать между собой родных и друзей и даже чуть не увела из семьи молодого мужчину, благо вовремя опомнилась. Решила, что в нашем путешествии он будет только мешать. У меня даже сложилось ощущение, что у нее хобби такое: ссорить людей.
А ведь я подумывала взять ее с собой. Не за папкой в город, а потом, когда точно узнаю координаты подземного города. Не хотела подвергать жизнь девчонки опасности. И даже намеревалась просить за нее мужа. Дура. Но после ее подлости всякое желание помогать девушке полностью пропало.
И если Моня гадила везде, где только могла, то тихая Юми, наоборот, старалась всем помогать, чем вызывала у всех деревенских симпатию. Особенно приглянулась трудолюбивая и старательная девушка Михалычу. Тот даже обмолвился Лексу, что будь он на двадцать лет моложе…
Юми видела мое состояние и все чаще старалась быть рядом. Она не разговаривала со мной - просто садилась рядом, но почему-то мне от этой странной поддержки становилось легче. С Моник девушка практически не общалась. После случая с медведем она вообще старалась держаться от нее подальше.
Со временем Юми потихоньку начала говорить по-русски, чему очень поспособствовал Михалыч. Мужчина почти каждый вечер учил девушку. А после того, как она начала более-менее понятно объясняться, позвал меня и извинился.
Он рассказал о подлости Мони, а еще объяснил, что случилось в тот день, когда Юми взяла моего медведя. Как оказалось, его дала ей Моник, а потом всячески убеждала выкинуть. Руками перед лицом махала, на пальцах показывала, но мой маленький монстр понравился девушке, и она не стала этого делать. И теперь уже я шла извиняться. После этого мы как-то незаметно сдружились, чем взбесили Моню еще сильнее. Она стала плести интриги активнее, пока не получила по шапке от Лекса.
Мужчина не только угомонил это существо, но и на общем собрании развеял все сплетни и слухи обо мне, назвав меня своей приемной дочерью, за которой он тщательно следит и не дает делать глупости. Юми, которую со временем полюбили все, подтвердила его слова, и мои отношения с местными стали налаживаться.
Но это меня не успокоило. Я все чаще просилась в дозор вместе с Лексом. Во время наших ночных прогулок я донимала его вопросами о том, что же происходит в мире. Мужчина старался фильтровать информацию, но и по тем кусочкам, что он давал, я поняла: мы все в полной жопе.
