Месть роботов - Роджер Желязны
— Но Земля! Земля — колыбель человеческой расы! Начало нашей цивилизации!
— Именно! Лоаризм умирает, а гибель Земли окончательно его погубит. С его крушением исчезнет последняя объединяющая сила, и Человеческие Планеты, пока еще не побежденные, одна за другой будут уничтожены Вторым Галактическим Нашествием. Если только...
Голос Кейна прозвучал бесстрастно:
— Я знаю, что вы хотите сказать.
— Только то, что уже говорил раньше. Человечество должно объединиться, а сделать это можно только вокруг лоаризма. У всех сражающихся должна быть цель: ею должно стать освобождение Земли. Я могу заронить искру здесь, на Земле, но вы должны раздуть костер во всей заселенной людьми части Галактики.
— Вы имеете в виду Вселенскую войну... Галактический Крестовый Поход, — прошептал Кейн, — но мы с вами знаем, что это невозможно. — Внезапно он резко распрямился. — Вы хоть знаете, насколько сегодня слаб лоаризм?
— В мире нет ничего настолько слабого, что оно не могло бы усилиться. Как бы лоаризм ни ослаб со времен Первого Галактического Нашествия, ко вы и поныне сохранили свою дисциплину и организованность — лучшую в Галактике. Ваши предводители, если брать в целом, толковые люди, в этом я вынужден признаться. А совместно действующая группа умных людей способна на многое. Иного выбора у нас нет.
— Оставьте меня, — безжизненно произнес Кейн. — На большее я сейчас не способен. Мне следует подумать.
Голос его затих, но один из пальцев указал на дверь.
— Что толку от размышлений? — раздраженно воскликнул Тимбалл. — Надо действовать!
С этими словами он исчез.
* * *
Ночь для Кейна выдалась ужасной. Он побледнел и осунулся; глаза запали и лихорадочно сверкали. Но голос звучал спокойно и весомо:
— Мы союзники, Тимбалл.
Тимбалл холодно улыбнулся, на мгновение коснулся протянутой руки Кейна, но тут же уронил свою.
— Только лишь по необходимости, Ваше Святейшество. Мы — не друзья.
— Я об этом и не говорю. Но действовать мы должны вместе. Я уже разослал предварительные указания, Верховный совет их утвердит. В этом отношении я не предвижу осложнений.
— Как долго мне придется ждать результатов?
— Кто знает? Лоаризму все еще не мешают в пропаганде. До сих пор есть люди, воспринимающие ее: одни — с почтением, другие — со страхом, третьи просто поддаются самому воздействию. Но кто может знать? Человечество слепо, антиласинукские настроения слабы, трудно разбудить их, просто колотя в барабаны.
— Никогда не составляло труда играть на ненависти, -круглое лицо Тимбалла исказилось гримасой жестокости. — Пропаганда! Оппортунизм искренний и неразборчивый! К тому же, несмотря на свою слабость, лоаризм богат. Массы могут быть покорены словами, аа тех, кто занимает высокие посты, тех, кто по-настоящему важен, можно соблазнить и кусочками желтого металла.
Кейн устало махнул рукой.
— Ничего нового вы не предложили. Подобные методы применялись еще на заре истории человечества. Подумать только, — горько добавил он, — нам приходится возвращаться к тактике варварских эпох!
Тимбалл цинично пожал плечами.
— Вы знаете лучший способ?
— В любом случае, даже со всей этой грязью, мы можем потерпеть неудачу.
— Нет, если план будет хорошо продуман.
Лоара Пол Кейн вскочил, кулаки его сжались.
— Глупость это! И вы, и ваши планы! Все эти ваши многомудрые, тайные, уклончивые, неискренние планы! Неужто вы считаете, что заговор приведет к восстанию, а восстание — к победе? На что вы способны? Вынюхивать информацию, неторопливо подкапываться под корни, но руководить восстанием — выше ваших сил. Я могу заниматься организацией, подготовкой, но руководство восстанием тоже не в моих силах.
Тимбалл вздрогнул.
— Подготовка... детальнейшая подготовка...
— Ничего она не даст, говорю я вам. Можно иметь все необходимые химические ингредиенты, можно создать самые благоприятные условия — и все же реакция не пойдет. В психологии, точнее, в психологии масс, как и в химии, необходимо наличие катализатора.
— Великий Космос, о чем вы?
— Можешь ты быть предводителем восстания? — выкрикнул Кейн. — Крестовый поход — это война эмоций. Сможешь ли ты контролировать и направлять эти эмоции? Куда тебе? Ты — конспиратор, не в твоих правилах участвовать в открытой битве. Могу я руководить восстанием? Я -старый и миролюбивый человек. Так кто же будет вождем, тем психологическим катализатором, который окажется способным вдохнуть жизнь в безжизненное тело твоих изумительных „приготовлений”?
Рассел Тимбалл стиснул зубы.
— Пораженчество! Так, значит?
— Нет! Реализм! — резко ответил Кейн.
Тимбалл озлобленно смолк, потом резко повернулся и вышел.
* * *
По корабельному времени наступила полночь, и бал был в самом разгаре; Центральный салон суперлайнера „Пламя Сверхновой” заполнили кружащиеся, смеющиеся, сверкающие фигуры.
— Все это напоминает мне те трижды проклятые приемы, что устраивала моя жена на Лакто, — пожаловался Саммел Маронни своему спутнику. — Я-то думал, что хоть немного отдохну от них здесь, в гиперпространстве, но, как видите, не удалось.
Он тяжело вздохнул и взглянул на развлекающихся с явной неприязнью.
Маронни был одет по последней моде — от пурпурной ленты, стянувшей волосы, до небесно-голубых сандалий, -но выглядел невероятно стесненным. Его полная фигура была так стиснута ослепительно красивой, но ужасно тесной туникой, что с ним того и гляди мог случиться сердечный приступ.
Его спутник, высокий, худощавый, облаченный в безукоризненно-белый мундир, держался с непринужденностью, порожденной длительной практикой. Его подтянутая фигура резко контрастировала с нелепым внешним видом Саммела Маронни.
Лактонский экспортер прекрасно осознавал это.
— Будь оно все проклято, Дрейк, но работа у вас здесь просто изумительная. Одеты, словно
