Станислав Лем - Солярис. Эдем

Тогда Физик кивнул головой, схватил жестяную банку, пару защитных перчаток и стремительно выбежал из лаборатории. В туннеле он чуть не столкнулся с автоматом, который при его появлении убрался с дороги. Он выскочил на поверхность и, натягивая на бегу перчатки, помчался к выжженному Защитником отверстию. У неглубокой воронки бросился на колени и начал поспешно выковыривать из грунта куски загустевшего, остекленевшего от жара песка и бросать его в банку. Потом вскочил и опять бегом вернулся через туннель в ракету. В лаборатории кто-то стоял - Физик зажмурил ослепленные глаза - это был Кибернетик.

– Где Доктор?

– Еще не вернулся.

– Отойди. Лучше сядь там, у стены.

Как Физик и ожидал, остекленевший песок был бледно-фиолетового цвета. Когда он вошел, двутел повернул к нему лицо - он определенно ждал Физика.

Физик высыпал на пол перед доской все содержимое банки.

– С ума сошел! - вскакивая с места, крикнул Кибернетик.

Счетчик, переставленный на другой конец стола, пробудился и начал поспешно щелкать.

– Молчи! Не мешай!

В голосе Физика дрожала такая ярость, что Кибернетик неподвижно застыл у стены.

Физик бросил взгляд на циферблат часов: прошло уже двенадцать минут. Вот-вот мог вернуться Доктор. Он наклонился, показал на едва заметные фиолетовые щербины полурасплавленного песка. Поднял горсть песчинок, приложил их, держа на раскрытой ладони, к тому месту, где были нарисованы замазанные фиолетовым мелом ноги стоящей фигуры. Растер немного песчаных крошек по рисунку, посмотрел в глаза двутелу, стряхнул остатки пыли на пол, отступил в глубь зала, потом решительным шагом двинулся вперед, как будто отправился куда-то далеко, вошел в середину фиолетового пятна, постоял с минуту, закрыл глаза и, расслабив мышцы, медленно упал. Его тело глухо ударилось об пол. Он лежал несколько секунд, потом вдруг вскочил, подбежал к столу, схватил счетчик Гейгера и, держа его перед собой, как фонарь, подошел к доске. Едва раструб черного цилиндра приблизился к нарисованным мелом ногам, раздалась тревожная дробь. Физик несколько раз приближал счетчик к доске и отодвигал его, повторяя эффект для неподвижно наблюдавшего двутела, потом медленно повернулся к нему и начал придвигать раструб счетчика Гейгера к его обнаженным подошвам.

Счетчик заворчал.

Двутел издал слабый звук, как будто поперхнулся. Несколько секунд, которые показались Физику вечностью, смотрел человеку в глаза бездонным бледным взглядом. Потом - по лбу у Физика покатились капли пота - двутел вдруг расслабил торс, закрыл глаза и бессильно опустился на изголовье, одновременно странно выпрямляя узловатые пальчики обеих рук. Некоторое время он лежал как мертвый, вдруг открыл глаза, сел и уперся взглядом в лицо Физика.

Тот кивнул, отнес аппарат на стол, оттолкнув ногой доску, и глухо обратился к Кибернетику:

– Понял.

– Что понял? - выдавил тот, потрясенный безмолвной сценой.

– Что должен умереть.

Вошел Доктор, взглянул на доску, на рассыпанные стеклянистые обломки, на товарищей, на двутела.

– Что здесь происходит? - спросил он. - Что это значит?! - Он сердито повысил голос.

– Ничего особенного… У тебя уже двое пациентов, - равнодушно сказал Физик, а когда Доктор ошеломленно взглянул на него, взял со стола счетчик и направил его раструб на собственное тело.

Радиоактивная пыль впиталась в материал комбинезона - счетчик пронзительно застрекотал.

Лицо Доктора покраснело. Мгновение он стоял неподвижно, казалось, он бросит на пол шприц, который держал в руке. Постепенно кровь отхлынула у него от лица.

– Да? - сказал он. - Хорошо. Идем.

Едва они вышли, Кибернетик накинул защитный халат и начал поспешно убирать радиоактивные крошки. Он вывел из стенного шкафа полуавтоматического уборщика и пустил его подчищать пятно. Двутел лежал без движения, смотрел на его возню, несколько раз слабо покашлял. Через какие-нибудь десять минут вместе с Доктором вернулся Физик - на нем был белый полотняный костюм, шею и руки покрывали толстые витки бинта.

– Уже, - почти весело сказал он Кибернетику. - Ничего страшного: первая степень, а может, и того нет.

Доктор и Кибернетик принялись поднимать двутела, который, поняв, что от него хотят, послушно встал и вышел из лаборатории.

– И для чего все это было? - спросил Кибернетик.

Он нервно шагал по залу, тыкая во все щели и углы черную мордочку счетчика Гейгера. Время от времени щелканье несколько усиливалось.

– Увидишь, - спокойно ответил Физик. - Если у него голова на месте - увидишь.

– Почему ты не надел защитной одежды? Жалко было минуту потратить?

– Я должен был показать это как можно проще, - сказал Физик. - Как можно естественнее, чтобы ничего лишнего, понимаешь?

Они замолчали. Стрелка стенных часов медленно двигалась. Наконец Кибернетика начало клонить в сон. Физик, неловко действуя торчащими из бинтов пальцами, зажег сигарету. Вошел Доктор в перепачканном халате, подскочил к Физику:

– Ты! Да ты что?! Что ты с ним сделал?!

– А в чем дело? - поднял голову Физик.

– Он не хочет лежать! Едва дал себя перевязать, как встал и полез в дверь. О, он уже здесь… - добавил Доктор тише.

Двутел вошел, неуклюже ковыляя. По полу за ним тянулся конец бинта.

– Ты не можешь лечить его против его воли, - холодно сказал Физик. Он бросил сигарету на пол, встал и придавил се ногой. - Ну что, возьмем калькулятор из навигационной, а? У него максимальная область экстраполяции, - сказал он Кибернетику.

Тот вздрогнул, проснувшись, вскочил, мгновение смотрел мутным взглядом и быстро вышел. Дверь он оставил открытой. Доктор, засунув кулаки в карманы халата, стоял посреди лаборатории. Услышав слабое шлепанье, он обернулся, посмотрел на гиганта, который медленно приближался, и вздохнул.

– Уже знаешь? - сказал он. - Уже знаешь, а?

Двутел кашлянул.

Остальные трое спали целый день. Когда они проснулись, смеркалось. Они пошли прямо в библиотеку. Она представляла собой кошмарное зрелище. Столы, пол, все свободные кресла были завалены грудами книг, атласов, открытых альбомов, сотни исчерченных листов валялись под ногами, вперемешку с книгами лежали части приборов, цветные гравюры, консервные банки, тарелки, оптические стекла, арифмометры, катушки, к стене была прислонена доска, с которой стекала вода, смешанная с меловой пылью, толстый слой засохшего известкового порошка покрывал пальцы, рукава, даже колени Физика, Кибернетика и Доктора. Они сидели напротив двутела, заросшие, с покрасневшими глазами, и пили кофе из больших кружек. Посреди библиотеки, там, где раньше стоял стол, возвышался ящик большого электронного калькулятора.