Роберт Хайнлайн - Американская фантастика. Том 14. Антология научно-фантастических рассказов

— Но Бог помог вам, — напомнил иудей. — Вернее, позволил мне оказать помощь.

— А они все прошли мимо… — простонал Фома. — Даже тот, что перебирал четки. Он тоже прошел мимо. А затем появились вы… Добрый самаритянин.

— Поверьте, — сказал иудей, криво улыбаясь, — на самаритянина я похожу меньше всего… Однако теперь вам надо снова поспать. Я постараюсь разыскать вашего робосла… и еще кое-что.

Он вышел из комнаты, прежде чем Фома успел спросить, что тот имеет в виду.

Позже днем старый иудей — как выяснилось, его звали Авраам — сообщил, что робосел спрятан за домом на постоялом дворе и укрыт от непогоды. Очевидно, у того хватило ума не пугать незнакомого человека, вступая с ним в разговор.

И только на следующий день Авраам рассказал ему о “кое-чем еще”.

— Поверьте, святой отец, — сказал он мягко, — после того как я просидел у вашей постели столь долгое время, мне известно практически все и о вас, и о цели вашего путешествия. Здесь есть несколько христиан: я их знаю, и они меня тоже. Мы доверяем друг другу. Может, евреев все еще недолюбливают, но, слава Всевышнему, среди тех, кто поклоняется одному Богу, подобных чувств уже не возникает. Я рассказал им о вас, и один из них, — добавил он с улыбкой, — густо покраснел.

— Господь простил его, — сказал Фома. — Там неподалеку еще оставались люди, те самые, что на меня напали. Вправе ли я был ожидать, что он рискнет своей жизнью ради моей?

— Я, кажется, припоминаю, что именно этого ожидал ваш мессия. Однако чего уж тут говорить? Теперь, когда им известно, кто вы на самом деле, они хотят помочь. Смотрите — они дали мне карту. Тут отмечена тропа, довольно крутая и опасная… Хорошо, что у вас есть робосел. Они просили только об одной услуге: не согласитесь ли вы на обратном пути исповедать их и отслужить мессу? Здесь неподалеку есть пещера, где все вы будете в безопасности.

— Конечно же. Но эти ваши друзья… Они сказали вам про Аквина?

Авраам помолчал некоторое время, потом медленно произнес:

— Да…

— И что же?

— Поверьте, друг мой, я не знаю. Возможно, это действительно чудо. Оно помогает им хранить веру. Моя собственная вера долгое время жила на чудесах трехтысячелетней давности. Если бы мне самому довелось слышать Аквина…

— Вы не возражаете, если я помолюсь за вас? Я имею в виду католическую молитву…

— Молитесь на здоровье, святой отец, — улыбнулся Авраам.

Забираясь в седло, Фома охал от боли — напоминали о себе еще не зажившие ребра. Робосел терпеливо ждал, пока он найдет по карте нужные координаты и введет их в компьютер. И только когда они отъехали от деревни на довольно значительное расстояние, робосел заговорил:

— Ну теперь тебе точно ничего не угрожает.

— Что ты имеешь в виду?

— Как только мы спустимся в долину сразу разыщи контролера и заложи иудея. С этого дня ты будешь зарегистрирован у них как верный слуга Технархии но из приверженцев твоей веры никто не пострадает.

— Что-то ты сегодня не в ударе, сатана, — фыркнул Фома. — Подобное предложение не искушает меня нисколько. Это просто немыслимо.

— Лучше всего у меня получилось с грудями разве нет. Еще твой Господь сказал: “дух бодр, плоть же немощна”.

— А сейчас плоть слаба даже для искушений плоти, — сказал Фома. — Так что ты зря стараешься.

Дальше они двигались вверх по склону молча. Тропа, обозначенная координатами, постоянно сворачивала и петляла — очевидно, специально, чтобы запутать любого контролера, которому случится забрести в эту глушь.

Неожиданно робосел свернул и бросился в густой кустарник. Фома оторвался от четок (на пальто, одолженном христианином, который прошел мимо, когда он лежал в канаве) и испуганно вскрикнул.

— Такие заложены координаты, — коротко сообщил ему робосел.

Некоторое время Фома чувствовал себя словно герой детской считалочки, который свалился в заросли куманики и выколол себе оба глаза, но вскоре кустарник остался позади, и они оказались в узкой расселине с влажными каменными стенами, где даже робосел продвигался осторожно, с трудом подыскивая, куда бы ступить.

А потом расселина привела их в пещеру метров десяти диаметром и метра четыре высотой, где на грубом каменном постаменте лежало нетленное тело человека.

Фома сполз с седла, застонав, когда ребра отозвались острой болью, но сразу же упал на колени и безмолвно возблагодарил Господа. Улыбаясь робослу, он искренне надеялся, что пси-фактор поможет тому уловить в его улыбке и сочувствие, и триумф.

Однако спустя несколько секунд, когда Фома приблизился к телу, на его лице отразились сомнения.

— В прежние времена в разбирательствах при канонизации святых всегда участвовал человек, называвшийся “адвокатом дьявола”, — сказал Фома не то себе, не то робослу, — и в его обязанности входило всячески подвергать сомнениям любые доводы в пользу святого.

— Ты Фома просто создан для этой роли, — откликнулся робосел.

— Если бы мне выпала такая обязанность, — пробормотал Фома, — я бы первым делом задумался о пещере. Некоторые из них обладают странным свойством предохранять тела от разложения, мумифицируя их и…

Робосел подошел вплотную к постаменту.

— Не волнуйся. Это тело не мумифицировано.

— И это тебе тоже подсказал твой пси-фактор? — спросил с улыбкой Фома.

— Нет, — ответил робосел, — но я покажу тебе почему Аквин не мог мумифицироваться.

Подняв суставчатую переднюю ногу, он с силой ударил копытом по руке Аквина. При виде такого святотатства Фома вскричал от ужаса… затем пристально вгляделся в раздавленную плоть.

Он не увидел ни крови, ни бальзамирующей жидкости, ни посиневших мышц — лишь разорванную тонкую кожу, а под ней сложное переплетение пластиковых трубочек и проволочек.

Молчание тянулось долго. Наконец робосел сказал:

— Ты должен был узнать об этом. Но только ты один.

— И все это время, — слабым голосом произнес Фома, — святой, которого я искал, был всего лишь твоей мечтой, единственным непогрешимым роботом в человеческом обличье.

— Его создатель умер и секрет изготовления был утерян, — добавил робосел. — Но мы без сомнения откроем его вновь.

— Все — впустую! — продолжал свое Фома. — Хуже того! Так называемое чудо оказалось творением Технарии!

— Когда Аквин умер, — монотонно говорил робосел, — и умер нужно поставить в кавычки это произошло из-за каких-то механических неполадок. Он не решился на починку из боязни открыть людям свою природу. Но этого не должен знать никто кроме тебя. В своем отчете ты разумеется сообщишь что нашел тело Аквина неповрежденное и нетленное. Это правда и ничего кроме правды, а если это и не вся правда целиком то кому какое дело. Пусть твой непогрешимый друг воспользуется этим сообщением и уверяю тебя он будет благодарен.