Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 7. Волна мысли. Сумеречный мир
— Значит, ты все-таки дошел, — сказала она. — Это просто чудо.
— Да, наверное, — ответил он. — Но теперь уже все позади. Он неуклюже переминался с ноги на ногу. Солнечный свет отражался от шлема девушки, слепил глаза, и Колли все время отводил взгляд в сторону.
— Ты живая, вот и ладно. Сейчас это самое главное. О'Нил гордо осматривал останки вражеского лагеря.
— Жаль, что вам не удалось захватить их корабли. Один дым! Пустили такое богатство на ветер. При их горючем, запасах и оборудовании мы могли бы расширить нашу базу вдвое. Впрочем, и сейчас не все потеряно. Мы перевезем их барахло в наш лагерь, а остальное пусть подождет до следующей экспедиции.
Он вдруг нахмурил брови и повернулся к ним:
— А вы знаете, что они выслали штурмовую группу?
— Да. И их отряд теперь возвращается, — ответил Колли. — Но у сибиряков нет выбора. Мы устроим им засаду на холмах, в нескольких милях отсюда. Думаю, они сдадутся в плен. Я очень надеюсь на это… Не очень приятно, знаете ли, смотреть на гибель людей. Здесь остались в живых только двое парней, которые охраняли вашу камеру. Они заперлись в соседнем помещении… И один из них все время плачет.
Мы можем взять в плен и остальных, — продолжал он. — Но я не доверяю им. Нам лучше закрыть их внутри этого непригодного корабля. Тут хватит и еды и воздуха. Мы оставим им все, кроме инструментов, оружия и оборудования. Пусть они сидят и ждут, когда прилетят другие американские корабли.
О'Нил хмыкнул, и его исхудавшее меланхолическое лицо скривилось в усмешке.
— Когда наш Союз узнает о диверсии, на марсианский проект бросят все силы. И как сказал покойный полковник, одна колония в случае необходимости может удержать всю планету. Хотя я думаю, что после этих событий Сибирское ханство потеряет былую спесь. О Господи! Хоть раз все закончилось как надо!
— Нет, — возразила Луис. — Еще ничего не закончилось. Мы только начинаем наш путь! — Ее маленькая рука в перчатке скользнула в ладонь О'Нила, и она улыбнулась ему.
— Это только начало, — повторила Луис. Ирландец выглядел до глупого счастливым. Он повернулся к Колли и спросил:
— Ты не согласишься стать свидетелем на нашей свадьбе?
— На свадьбе?
Он ничего не понимал. Известие обрушилось на него, как удар молнии.
— Понимаешь… Когда нас заперли там и нам уже не на что было надеяться… В общем, она согласилась.
— На семьдесят седьмом предложении руки и сердца, — добавила она и засмеялась.
Девушка смотрела на О'Нила с нежностью и теплотой.
— Да? Я рад за вас, — удалось прошептать Колли. Ему пришлось откашляться пару раз. — Конечно, Том. Я буду вашим свидетелем. Мы устроим для вас настоящую свадьбу. И… и… пришлем свои поздравления.
Он пробормотал извинения, отвернулся и быстро ушел. Предстояло собрать оружие и подготовиться к засаде. Работы хватало. Ее всегда хватало. Но он больше не мог оставаться здесь… рядом с любимой, которая вдруг стала чужой. Ему хотелось побыть наедине и подумать о том, как жить дальше.
Колли забрался на высокую скалу, которая гордо и одиноко возвышалась над долиной. Его окружали тишина и покой, и во все стороны простиралась бесконечная пустыня, которая притягивала взгляд своим величием и строгой красотой.
«Как переменчивы женщины, — думал он. — Неужели она меня не любила? А возможно, Луис только использовала меня, чтобы возбудить в нем ревность?»
«Ничего страшного, — успокаивал себя Колли. — Будут и другие. Так уж получилось, что Луис оказалась единственной женщиной на унылой и мрачной планете — вот мы все в нее и влюбились».
Но он знал, что это только отговорки и даже через год ему не забыть о своей первой и такой неудачной любви.
Ладно, какого черта! Год — это не так и долго, когда впереди целая вечность. И в его жизни будет Земля, просторная, прекрасная и зеленая. В его жизни будет Марс, где люди начнут создавать новую расу. Жизнь продолжается. И в каком-то смысле ему даже повезло.
Колли вздохнул и пожал плечами. Пора приниматься за работу — прямо сейчас. Он встал и пошел по склону к кораблям. А там уже трудились дети фортуны.
У подножия скалы марсианское небо казалось более темным. Он увидел даже несколько ярких звезд. Но солнце по-прежнему стояло высоко, наполняя долину сумеречным светом.
ЭПИЛОГ
Орна из Нилдо был очень обходительным хозяином, и ему хотелось, чтобы его гость увидел все местные достопримечательности. На Ганимеде их не так и много, но зрелище полуночного неба стоило любой дороги. Он помог Дэниверу надеть гибкий скафандр, а сам облачился в утепленный костюм и натянул маску. Они всплыли вверх по гравитационной шахте, выбрались из защитного поля многосегментной двери и оказались на поверхности.
Конечно, Дэнивер уже видел это на фотографиях и в видеофильмах. Но реальность заставила его замереть от восхищения. Юпитер в полной фазе выглядел огромным янтарным кругом, раскрашенным фиолетовыми и бледно-красными полосами, между которыми переливалось неисчислимое множество других, более тонких оттенков. Почти касаясь горизонта, он подсвечивал скалы и крутые откосы, придавая им вид экзотических слитков золота. Замерзшее озеро превратилось в чашу, наполненную до краев ослепительным сиянием. Свет гигантской планеты, озаряя пространство, затмевал собою звезды, и лишь несколько самых ярких из них пылали на другой половине неба подобно рассыпанным алмазам. Но какой бы абсолютной ни казалась тишина, вокруг ощущалось какое-то неуловимое томление, словно тихая песня далеких звезд находила отклик в самых заповедных уголках души.
Воздав должное величию незабываемого зрелища, Дэнивер взглянул на запястье, где рядом с часами крепился электронный термометр. Светящиеся цифры едва проступали сквозь узоры изморози, но он без труда разглядел показания шкалы.
— Сто градусов ниже нуля.
Дэнивер понимал неуместность своего замечания, но он выбрал его для контраста — в противовес всему тому, что его окружало — ибо драгоценный камень блестит лучше всего на черном фоне.
— Я думал, будет хуже.
— Мы установили под корой Ганимеда новый реактор, — ответил Орна. — Он обогревает окружающую среду настолько быстро, что люди, приезжающие к нам, не перестают удивляться изменениям. Но чтобы сделать планету пригодной для жилья, придется подождать, по крайней мере, еще одно столетие, и, когда мы завершим наше дело, я буду седым и дряхлым стариком. Жаль, что нельзя преобразить такую большую луну или малую планету за одну ночь. И все же я помню ее в дни моего детства. Тогда здесь не было даже гидросферы, и люди только начинали выпускать кислород на поверхность. — Безбрежность пространства наполняла его гордостью и восторгом. Он повернулся к гостю и удовлетворенно улыбнулся: — А я не думал, что это произведет на тебя такое впечатление. К тому же ты прилетел с самой роскошной планеты нашей системы. — Он вытянул руку к звездам. По его перчатке струился холодный темно-желтый свет. — Видишь ту зеленую звезду? Да, ту, что у самого Лео. Это твой дом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});