Игорь Колосов - Идущий

Дини зажмурился, его плоть с головы до пяток покрылась гусиной кожей. Это была, прежде всего, реакция на голос.

— Наконец–то мы встретились, — добавил голос, и в нём слышалось неподдельное волнение. — Ты был Мне нужен, очень–очень. Ты даже не представляешь, насколько ты был нужен, Мой мальчик.

Правитель не просил посмотреть на него, просто говорил, и мальчик непроизвольно поднял голову. И у него вырвался неслышный вздох удивления. Глаза расширились, будто перед Дини предстала шокирующей красоты панорама. Так созерцают узкую изумрудную долину, приютившуюся в расселине между угрюмых серых гор. Правитель всё говорил, говорил, тихо, мелодично, но Дини не улавливал смысл сказанного, он просто смотрел.

На первый взгляд он чем–то напоминал мужчину, что разговаривал с мальчиком перед этим. Тот же рост, та же комплекция. Овал лица, цвет волос. Однако между ними пролегла пропасть. Во всяком случае, Дини так показалось. Если мужчина, предупреждавший о Его визите, был изящным и грациозным, как рысь, то Правитель казался божественным, как солнечный свет. В нём как будто всё искрилось, и полумрак, орудовавший в камере, как нечто, недавно изгнавшее настоящих хозяев, потускнел, отступил.

Этот человек действительно послан Небом, иначе и быть не могло. В Его присутствии душу переполняла странной силы энергия, и это несмотря на то, что мальчик измучен.

Отстранённо Дини заметал, что его стражи в количестве трёх человек исчезли, остался лишь прежний мужчина. Он стоял за решёткой, повернувшись к ним боком. Он мог слышать их разговор, но мог и не слышать.

Мальчик зачарованно созерцал этого богочеловека, и крепла мысль, что для Него нужно сделать всё, что Он попросит.

— Дини?

Этот голос вернул его в прежнюю реальность. Правитель хотел, чтобы Его слышали.

— Да… отец?

Дини показалось, что это сказал кто–то другой. Мальчик почувствовал, что краснеет.

Правитель улыбнулся. В отличие от того изящного человека, у Него улыбались и глаза, и губы. Казалось, улыбалось всё Его тело.

— Мне нужно, чтобы ты кое–что пообещал. Ты ведь хороший, ответственный мальчик, а такие мальчики держат своё слово. Тебя ведь научили этому твои родители?

Как под гипнозом Дини кивнул. Конечно, слово надо держать. Отец всегда требовал серьёзно относиться к собственным словам.

— Ты обещаешь, что выполнишь все мои просьбы?

На мгновение, одно короткое мгновение, Его улыбка поблекла, растаяла, подёрнулась, как отражение в лужице, после чего всё стало, как прежде. Правитель опять улыбался своей божественно–отеческой улыбкой, от которой на душе становилось светло и радостно.

Дини колебался. Его интуиция, будто запертая в крепком дубовом сундуке, постучала в крышку изнутри. Постучала и вновь замолчала обессиленная. Дини хотел сказать, что обещает, но что–то его остановило. Он ведь не знал, что от него попросят. И хотя он не допускал мысли, что Правитель попросит от него что–то нехорошее, обещать что–то заранее мальчик испугался.

Правитель выжидающе смотрел на него.

— Ты обещаешь? — повторил Он.

Мальчик молчал. Перед глазами возник образ отца. Отец качал головой. Казалось, он говорил, нет, Дини, прежде ты должен знать, что от тебя хотят.

Правитель улыбнулся, решив, наверное, больше ничего не требовать, и сказал:

— Хорошо, теперь слушай Меня.

Дини почувствовал стыд. Как он мог в чём–то сомневаться? Это недоверие обидело бы кого угодно. Мальчик испытал желание исправить досадную оплошность и пообещать, что выполнит всё, что от него попросит Он. Однако Правитель уже говорил, и Дини не рискнул Его перебивать.

— Ты останешься рядом со Мной. Тебе больше не придёться скитаться голодному и рисковать, что тебя похитят какие–нибудь недостойные люди. Теперь ты будешь жить в Столице, и у тебя будет всё, что ты пожелаешь. Единственное, что ты должен делать — чтобы Меня не коснулась никакая из болезней. Никогда. Ведь Я посланник Неба, и ты должен быть счастлив, что продлишь Мою жизнь.

Пауза.

— Так ты обещаешь, Дини, что выполнишь всё это?

Дини почувствовал, как капелька пота, чужого, не принадлежащего ему, скатилась по лбу и жадно впилась в глазное яблоко. Дини зажмурился.

Ощущения мальчика напоминали состояние человека, идущего по натянутому канату. И этот канат где–то надрезан. В каком месте, можно узнать лишь, когда канат порвётся. Удачная балансировка уже не имела значения. Оставалось полагаться только на Провидение.

Между бровей Правителя возникла складка. Дини заметил это перед тем, как закрыл глаза. Правитель, хоть и был посланцем Неба, всё–таки оставался обычным человеком. Который не только улыбается, излучает странно притягательную ауру, искрится, но и хмурится, огорчается, негодует и беспокоится.

Все люди равны, сказал отец. И Дини не находил оснований не верить ему. Как всегда.

Правитель ждал. Дини чувствовал Его беспокойство. Теперь, когда в голове мальчика поослабла начальная эйфория, он уловил то, что исходило от Правителя в реальности.

Правитель не удовлетворился сказанным и добавил:

— Помогая Мне, Дини, ты поможешь многим людям. Ведь Я управляю Всеми Заселёнными Землями. И значит, помогая Мне, ты поможешь улучшить жизнь каждого человека.

Довод обладал силой. Дини, уже готовый поверить, что Правитель всего лишь один из тех, кто хотел заполучить его дар, как полезную, бесценную вещь, вновь заколебался. Заколебался и ощутил крен в сторону того, чтобы пообещать Правителю всё, что он попросит. Медленный, незаметный крен, но неумолимый.

Правитель, будто угадав мысли ребёнка, опять улыбался, и опять рождалось волшебство. Дини приготовился заговорить, но тут его кто–то позвал, такой тихий–тихий шёпот. Дини повернул голову, как будто так легче слышать невидимого собеседника.

Ты ведь хотел увидеть отца и мать. Да, он хотел. Он потому и двинулся в этот тяжёлый, полный лишений, путь. Двинулся, чтобы увидеть своих родителей. Тогда продолжай идти вперёд. Идти, несмотря ни на что.

Спустя много–много дней мальчик снова увидел внутренним зрением мать и отца. Отец стоял, подняв голову, он смотрел в небо. Мать находилась рядом и смотрела перед собой, и от этого Дини казалось, что она смотрит ему в глаза. Мать улыбалась. Улыбка немного печальная, но живая, настоящая. Они, его родители, где–то совсем близко, он даже мог увидеть их, если бы покинул это мрачное место, где его держали. Но для этого ему нельзя соглашаться ни на какие условия. Ни на что.

— Так как Мой мальчик? — прошептал Правитель.

Дини сглотнул, покачал головой.