Геннадий Ищенко - Единственная на всю планету

— Едем назад, — сказал своим коллегам Васильев. — Заберете одежду и успокоите полицию, если друзья заявили о вашей пропаже. Вы где живете?

— В гостинице "Белла", — ответил один из доров. — Это недалеко от железнодорожного вокзала.

— Вернетесь туда, а завтра мне позвоните. Вот визитные карточки. Теперь с вами. Долги оплачены и за вами дополнительное тело. Что за него хотите?

— Я умею только ставить и снимать воздействия при личном контакте, — сказала ему Ольга. — Хочу научиться, как их завязывать на поведение человека. Например, болезнь вызывается, если человек мне сознательно навредил.

— Я понял, — кивнул он. — Научим. Устрою я в качестве учителя, или подождешь Игоря?

— Мне не к спеху, подожду. Давайте быстрее поедем. И в кафе шума будет меньше, и мы быстрее попадем домой. Хоть я отцу звонила, все равно он будет волноваться.

Домой они попали через час. Нор достал из сумки свой школьный пиджак и набросил его на подругу, чтобы не окоченела за время пробежки от калитки до дома. Понятно, что туфли заменили на осенние сапожки. Они попрощались с дором, отогнали бросившегося ласкаться Хитреца и быстрее заскочили в дом. У заглянувшего в коридор Егора при виде дочери нижняя челюсть поехала вниз, а глаза стали заметно больше.

— Ты только не волнуйся! — сказала отцу Ольга. — Это просто маскировка, я тебе все сейчас объясню. Дай только сниму это платье.

— Это не платье, а безобразие! — сказал он. — И к нему, наверное, еще были те туфли на каблуках? На тебя, случайно, мужики не бросались?

— Я всегда говорила, что ты у меня молодец! — сказала она и попыталась поцеловать отца, но тот отшатнулся в комнату.

— Сначала переоденься, — сказал он Ольге. — Потом сними накладные ресницы и штукатурку с лица и объяснись. А уж после этого я буду решать, целоваться с тобой или идти за ремнем!

Смывание и переодевание заняли минут десять, еще столько же она рассказывала Егору об их похождениях.

— Охота на живца, — сказал он, глядя на дочь со странным выражением. — Значит, добыли два тела. И кто они ты уже знаешь?

— Знаю только, что мерзавцы! — задрав подбородок, ответила Ольга. — А подробнее узнаю завтра у Васильева. Сегодня торопились домой из-за тебя. Знали же, что будешь волноваться.

— А почему так уверена, что мерзавцы?

— Знаешь, папа, — сказала она. — У меня, конечно, нет твоего опыта, зато есть свой. И здравый смысл у меня тоже есть, хотя ты мне в нем иной раз отказываешь. Кем могут быть люди, которые намеренно оскорбляют и унижают других? Которые готовы увезти и скопом изнасиловать женщину, ответившую им той же монетой? Которые бросились на нее с ножами и пытались убить? А ведь я не действовала на них магией, как планировала вначале. Да, оделась не слишком скромно, ну и что? Мы зашли в это кафе поесть. Был и расчет, но если бы нас никто не тронул, мы бы оттуда ушли ни с чем! Так что я еще сделала для людей доброе дело. В то кафе мог прийти какой-нибудь парень со своей девушкой. А эти сволочи уже немало набрались, поэтому всякое могло случиться. А если ты считаешь мой способ аморальным, придумай свой, а я послушаю. Извини, но целоваться я с тобой сейчас не буду, расхотелось.

Остальные дни этой недели для Ковалевых прошли без каких-либо существенных происшествий. В воскресенье состоялось первое занятие секции восточных единоборств тренера Сорокиной во Дворце спорта. Самой Александры на нем не было, а за Ольгой, как и договаривались, в час дня приехала машина. Помимо Ольги в салон загрузились Нор, Сергей и Вера, а Виктор своих детей на занятия привез сам.

— Семерых своих подопечных я знаю, — сказала Ольга, осмотрев одиннадцать собравшихся учеников. — Остальные назовутся, когда я зачитаю их фамилии. Лапина!

— Я! — отозвалась невысокая, симпатичная девушка лет пятнадцати.

— Голубева!

— Я! — поднялась со скамейки высокая, полная девушка с некрасивым лицом.

Единственное, что в ней притягивало взгляд — это черные, блестящие волосы, забранные сзади в пышный "конский хвост". По виду она была примерно на год старше Ольги.

— Панов!

— Я! — встал немного сонный на вид парень, в котором не было ничего примечательного.

Наверняка ни хорошей реакцией, ни сообразительностью он не отличался. Ольга решила, что он учится в десятом классе и, как выяснилось позже, не ошиблась.

— А Тарасов это у нас ты, — утвердительно обратилась Ольга к последнему из ее списка.

— Ну я, — ответил здоровенный парень, один вид которого вызывал у Ольги неприязнь.

Будучи по виду ровесником Нора, он был на полголовы выше его и шире в плечах. Неплохо развитые мышцы начали заплывать жиром, а с мордастого лица на Ольгу смотрели хитрые и наглые глаза.

— Хочу сразу предупредить всех новичков, — сказала Ольга, глядя на Тарасова. — Меня попросили с вами заняться, но это вовсе не значит, что я со всеми буду возиться. — Заниматься борьбой нужно изо дня в день, а не только те два раза в неделю, когда вы сюда приходите. Иначе это будет просто пустая трата времени. Причем и моего, и вашего. Из вас всех я немного знаю только Стародубцеву, поэтому я ее не называла. Она заниматься хочет, остальные… посмотрим. И еще одно. Я ваш тренер и все, что я говорю, обязательно к исполнению. Если кто-то не рвется заниматься или будет здесь проявлять свой характер, тот может сразу уматывать.

— А если умотаешь ты? — насмешливо спросил Тарасов.

— Виталий? — спросила его девушка, сверившись со списком. — Можешь ответить на один вопрос? Для чего ты сюда пришел? Никакого желания вкалывать и чем-то заниматься я у тебя не вижу.

— И не увидишь, — ответил он. — Мне ваша борьба до одного места. Я и так любому здесь ребра пересчитаю. А пришел… Предок прислал, вот и пришел.

— Вот и скажи своему предку, что у тебя признали профнепригодность. Мало того что нет интереса и желания работать, еще и моральный облик не соответствует.

— А что ты против меня имеешь? — недобро сощурился он.

— Лично против тебя ничего не имею, но учить ничему не буду. Я учу людей для самозащиты или защиты тех, кто попал в беду, и кому нужна помощь. Любителям считать чужие ребра я силу давать не буду. Все ясно? А если ясно, то уходи и не мешай заниматься тем, кто этого хочет. Да, можешь пожаловаться на меня предку.

— А если не уйду? — осклабился он. — Что тогда? Применишь свою борьбу?

— На фиг ты мне нужен? — изобразила удивление Ольга. — Если хочешь сидеть в раздевалке, то сиди, а заниматься мы все равно будем в зале. Правда, если потом у кого-нибудь что-то пропадет из вещей, первым подозреваемым будешь ты!