Юрий Никитин - Ярость

– А мы знаете ли, конкурируем! Здоровая конкуренция, не подумайте плохо.

– Зачем?

– Теперь и я говорю: зачем? Но какой-то умник, спец по русским, велел подстраховаться. Это он настоял, чтобы не только мои коммандос, но и танки... И он же настоял, чтобы наша группа захвата была увеличена с двух десятков до сотни.

Кравец скривил губы. Конкуренция даже в армии! Вместо одного надежного отряда посылают три: один на танках, второй – они, элитная морская пехота, а третий – отборнейшие головорезы из воздушного десанта!.. Наверное, пряник дадут тем, кто захватит первым, а опоздавшим запишут как учения...

Здание походило на исполинский сарай, только полностью из камня и железобетона. Когда-то внутри кипела бурная жизнь, постоянно приезжали огромные грузовики, что-то привозили, увозили, как все только и помещается в этом неказистом пятиэтажном здании, лишь посвященные знали сколько там этажей под землей, где, собственно, и расположены основные службы.

Сейчас там размещалась служба слежения за самолетами, а также осуществлялась оперативная связь между частями. Кравец указал на лестницу:

– Там, на пятом этаже!

Сильвер махнул рукой, его коммандос послушно сгрудились, вертели головами. Кравец прошипел зло:

– Чего встали, как бараны? Я же сказал, на пятом! Вот там виден краешек двери.

– Где лифт? – спросил Сильвер непонимающе.

– Какой на... мать твою, лифт? Пешочком, тоже мне, коммандос!

Один из коммандос, крепкий парень с веселым лицом, присвистнул озадаченно:

– А черт! Какой сегодня день?

– Четверг, – ответил второй немедля. – А что?

– Точно?

– Да. А что?

– Со мной такие глупости случаются только по пятницам. А мы прибыли в день...

Кравец прервал:

– Ты прибыл в несчастный день. Пошли!

Он первым бросился вверх по лестнице. Коммандос, топая сапогами, неслись следом, перепрыгивая через две ступеньки, но уже на третьем начали отставать, давали о себе знать бронежилеты и тяжелое оружие.

Сильвер бежал следом за Кравцом, но со второго этажа уже перестал клясть русские дома без лифтов, русскую погоду, все русское: берег дыхание.

На пятом этаже грохнуло, дверь вылетела на середину комнаты. На узле связи никто не смог бы сказать, откуда вдруг посыпались эти огромные ребята с нерусской речью. Выпрыгнули прямо из воздуха, из стен, похватали с такой легкостью, словно младенцев. Все как один огромные, тяжелые, но легкие в движениях, хотя на каждом навешаны автоматы, больше похожие на скорострельные пушки.

Молоденький офицер отпрыгнул к стене, в руках у него был крохотный пистолет, а в другой – тяжелая граната, противотанковая, и Сильвер с презрением подумал, что подобные в его армии сняли с вооружения сразу после второй мировой войны.

– Отойди от пульта! – крикнул он на русском.

Офицер, побледнев, смотрел, как огромные страшные коммандос медленно приближаются к нему со всех сторон. Увешанные новейшим оружием, они казались пришельцами из космоса: нечеловечески сильными и неуязвимыми.

Он поспешно нажал красную кнопку. Сильвер выругался, поняв:

– Он включил систему уничтожения!.. Быстро вырубите ее к черту! У нас всего тридцать секунд!

Коммандос гурьбой, но слаженно, как стая волков, бросились к пульту. Офицерик, бледный, как полотно, вдруг выпрямился:

– Нет у вас тридцати секунд!.. И уже не будет.

Он швырнул пистолет в набегавшего коммандос, ухватился за чеку. Сильвер вскрикнул:

– Не смей!.. Ты же погибнешь!

– Но честь останется жить, – ответил он ломким мальчишечьим голосом.

Коммандос застыли, опасливо глядя на гранату в руках русского офицера. Страха на их лицах не было, только сумасшедший сознательно взорвет гранату, и хотя в армии хватает тупых, дебилов, полных идиотов, ибо любая армия на мозги слабовата, но сумасшедших нет, но как бы этот дурак не выдернул чеку ненароком, нечаянно...

Сильвер сказал убеждающе:

– Осторожно, это же граната. Держи крепче... а теперь медленно отдай ее ребятам.

– Приди и возьми, – ответил офицерик.

Коммандос разом двинулись к безумцу, зажимая в кольцо, не убежит, их высокие массивные фигуры закрыли его, как горы закрывают молоденькое деревцо, но Сильвер успел увидеть, как молодой офицер сделал движение, будто бросает гранату себе под ноги. Коммандос разом навалились, на миг образовалась гигантская куча из живых тел...

Страшный взрыв швырнул человеческие тела в воздух и далеко в стороны. Куски красного мяса с силой ударили в стены. Сильвера отшвырнуло через всю комнату к выходу, по лицу ударило горячим и мокрым, словно куском говядины. Его стошнило, в теле была боль, а когда он поднял голову, его ноги были иссечены осколками. В комнате стоял синий дым, вся комната была похожа на бойню, где сумасшедший мясник швырял куски мяса в стены.

– Проклятье...

Руки подломились, но он заставил себя ползти, оставляя кровавые следы. И был уже на выходе, когда сзади грохнуло еще, мощнее. Могучий кулак сжатого воздуха швырнул в горячую стену, плечо ожгло болью, он успел понять, что вместе с остатками рамы вылетел в окно, в лицо рвется горячий ветер, навстречу с пугающей скоростью несется твердая прокаленная земля.

В двух десятках километров танки синих разворачивались для учебного боя. Солнце с утра пекло как взбесилось, танковая броня успела накалиться, внутри уже было как в парилке. На всех танках люки открыты, кроме водителей все повыползали наверх. Правда, попадали под удары яростного солнца, зато воздух с утра еще не прогрелся, не накалился, а легкий ветерок смахивает крупные капли пота...

Лейтенант Цыплаков, командир головного танка, всматривался в пыльный горизонт до рези в глазах. Непонятно, но танки зеленых должны появиться с северо-востока, а они идут с северо-северо-востока, и строй их несколько странный...

Внезапно в наушниках сквозь треск и хрипы пробился строгий начальственный голос командующего бронетанковых сил:

– Приказываю всем оставаться на местах! К нам прибыли союзники. Генерал Кречет арестован. Власть перешла в руки Временного Комитета, созданного из депутатов Думы и силовых министров. В ближайшее время будут перевыборы президента... Приказываю соблюдать спокойствие. Всем оставаться на местах!

Лицо водителя было землистого цвета. Стрелок смотрел остановившимися глазами на командира. Цыплаков стиснул зубы:

– Переворот!

– Кречету конец, – бросил водитель.

– И реформе, – сказал радист мертвым голосом. – Это все из-за реформ.

Из пыльного облака выдвинулись танки. Шли неторопливо, на средней, даже медленной скорости, словно опасались мин или ловушек. Их приземистые корпуса разительно отличались от привычных, с которыми сжились за годы службы. В них чувствовалась не столько мощь, сколько уровень другой жизни, ибо все заметили антенны, с помощью которых американские танкисты переговариваются и получают любую информацию прямо через спутники, красные носы множества ракет, как противотанковых, так и противовоздушных, а также класса «земля-земля».