Автор Неизвестен - Без названия

Как ты уже догадался, все эти христианские меры защиты основаны на принципах Космического Сознания, работают по структуре астрально-ментальных построений, и нужны они только человеку, слабому в вере своей, для укрепления таковой за счет сущностного эгрегорного фундамента христианства, но это вовсе не противопоказывает пользоваться ими, а только выказывает несостоятельность совершенства веры пользующегося.

Хороший пример вышесказанному: мы знаем вкус лимона, и нам достаточно вспомнить о нем, чтобы поморщиться от его кислоты, возникшей в нашем воображении у нас во рту. Иными словами, приводится в действие эгрегор лимона. Так и построена любая защита, в том числе и христианская.

Но есть еще и другие средства защиты: если ты почувствовал, что на тебя нападают, или, как говорят, тебя сглазили, а сглаз — это тоже удар, симптомы различны: вялость, отсутствие аппетита, дискомфортность, неопределенно от чего повышенная температура, потливость, раздражительность, ожидание неизвестно чего и прочее, так вот, если ты почувствуешь, что на тебя нападают, можешь поступить следующим образом: попробуй хотя бы с утра и до вечера, но лучше пару дней, ничего не есть, побыть в одиночестве, без физических нагрузок желательно, ибо лучше во время голодания твоего поменьше и дышать, потому, что главный приток энергетики к нам, а значит и доступ всевозможных нападений и привязок, осуществляется прежде всего путем нашего непосредственного общения с тонкой энергетикой, которая в первую очередь связана с дыханием. Соблюдая этот режим, постарайся в то время ни о чем не думать и ничего не желать, займись самым своим любимым делом, отдайся ему, войди в него всеми мыслями, чувствами, ощущениями.

Следующая мера защиты: через дыхание.

Сядь на краешек стула, позвоночник натянут от копчика до темечка как струна, кисти рук лежат на коленях, ладони открыты к потолку, ни руки, ни ноги не замкнуты, голова слегка наклонена вперед, между подбородком и грудью расстояние в четыре пальца, абсолютно весь сосредоточься в позвоночнике, произнеси мысленно установки: «Я — позвоночник. Я не есть это тело». Твое земное тело напоминает в это время своеобразный костюм, его энергетический объем как бы обвисает на позвоночнике. Ни о чем не думая, не проявляя никаких чувств, не реагируя на ощущения земного тела, ты должен присутствовать только в настоящем моменте, даже без какого-либо видения образов при закрытых глазах, абсолютное спокойствие и пустота вокруг тебя, и если даже до тебя доносятся какие-либо шумы и звуки, то ты абсолютно не воспринимаешь их, не осознаешь, они если и слышатся, навязываются, то лишь как бесформенная энергетическая масса. Кстати, это состояние хорошо использовать и для выхода в Астрал.

Теперь выдохни всю энергию воздуха, какой только есть у тебя в объеме твоего земного тела, выдохни до самого донышка через полуоткрытый рот и сиди в этом состоянии бездыханности до тех пор, пока твое изнеможденное тело, а значит нижняя часть эгрегора, само не позаботится о себе: пока дыхание само не прорвется в свои анналы земного тела.

Когда ты будешь сидеть бездыханно, от позвоночника, от копчика вокруг тебя начнет все плавиться, в какой-то нетерпеливой истоме страха и наслаждения, не обращай на это внимания, постарайся получить от этого удовольствие, знай, что в этот момент рвутся все привязки, все протуберанцы, щупальцы энергетических нападений, идут возвратные удары.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

СУЕТА

ДРУГ ДЕТСТВА

— Надежда Михайловна… Мама, вам чаю принести? Вы будете чай пить, Алексей Константинович? — заботливо спросила Наташа.

— Наташенька, ты не беспокойся, — тут же отозвалась мама, — иди к Сабинушке, я сама подам чай.

— Ну что вы, мама, у вас гость.

— Нет, нет, я сама, — встав с кресла, твердо и убедительно подытожила свое заверение мама. — Этот гость не совсем обычный, гость моего детства, — улыбнулась она в сторону Алексея Константиновича.

— Да уж, это точно, — немного застеснялся Алексей Константинович и приятно разулыбался.

— Ну как хотите, друзьям виднее, — определилась Наташа и ушла в зал к дочери.

— Леш, тебе некрепкий сделать?

— На твое усмотрение.

— Хорошо, сейчас принесу.

— Только, слышь, Надя, без сахара, хорошо?

— Боже мой, а что так сурово?

— Сахарок дело, конечно, неплохое… но… увы… — Алексей Константинович пожал плечами и развел руки в стороны.

— Диета?

— Она самая.

— Ты знаешь, один мой знакомый так говорит: «К черту все, если я сяду на диету, то потом она сядет на меня».

— Надь, я понимаю, ты философ, рассуждать — твоя профессия… но лучше за чаем.

— Без сахара.

— Как говорится, с точки зрения дифференциального подхода, это есть суть, совершенно приемлемая для меня.

— Все, иду.

— В рассуждения?

— За чаем, пародист, — сказала мама и вышла на кухню.

Скоро она возвратилась в комнату с двумя чашками горячего чая, которые дымились на небольшом никелированном подносе у нее в руках.

— Леш, поставь столик между кресел.

И Алексей Константинович тут же выполнил это поручение.

Вскоре они пили чай и разговаривали.

— Послушай, Леша, ты знатный криминалист.

— А ты хочешь в этом удостовериться?

— А почему бы и нет? Вот скажешь, какого происхождения чай, поверю.

— Так, — задумчиво произнес Алексей Константинович, отпив глоток чая из кружки, — сейчас определимся…. кажется…

— А ты не выкручивайся, говори точно, не ожидай, что я тебе подскажу.

— Индийский, — коротко выпалил Алексей Константинович и азартно заглянул в мамины глаза.

— Не-а, — расхохоталась она, — ни фига не угадал, — грузинский.

— Ну ладно, этими мелочами пусть занимаются студенты-криминалисты, зато вот «Сказку о любви» сына твоего я, кажется, разгадал.

— Да, сказка очень хорошая, она так неожиданна для меня.

— Да нет, ты меня не поняла, Надя, — серьезно произнес Алексей Константинович.

— Что значит «не поняла»?

— Сказка действительно хорошая, но не в содержании дело.

— Слушай, Алексей, заканчивай туманить, что ты имеешь в виду, я тебе дала ее просто почитать.

— Хорошо, — сказал Алексей Константинович, взял стоявший возле кресла свой дипломат, бегло вскрыл его на коленях, извлек оттуда несколько исписанных от руки листков бумаги и протянул их своей подруге, — вот, определил он, — прочти.

— Ну… и что… я уже читала, — проговорила мама, просматривая листы.