Артур Кларк - Конец детства. Земной свет (романы)

– Редко видим тут землян, – доверительно сообщил мальчик. – Заблудились?

– Пока еще нет, – улыбнулся Садлер. – Но скоро заблужусь.

– Куда идете?

Они тут что, вообще местоимениями не пользуются? Просто поразительно, с какой скоростью образуются языковые различия – и это несмотря на межпланетную радиовещательную сеть. Вот этот, к примеру, мальчик наверняка умеет говорить на вполне приличном земном английском, но скорее – как на иностранном языке, в повседневной жизни он пользуется местным лунным диалектом.

Садлер вынул записную книжку и прочитал вслух довольно-таки замысловатый адрес.

– Пошли, – скомандовал столь счастливо подвернувшийся под руку юный доброволец; Садлер охотно подчинился.

Короткий пандус перешел в широкую, медленно движущуюся дорожку, которая буквально через несколько метров сменилась другой, более быстрой. Проехав на ней мимо входов в бесчисленные поперечные коридоры по крайней мере километр, они снова перешли на медленную секцию, после чего оказались в огромном шестиугольном зале. Здесь было очень много людей, они выходили из одних коридоров, ныряли в другие, что-то покупали в многочисленных ларьках. Посередине зала винтом извивались два спиральных пандуса с движущимися дорожками. Руководимый мальчиком, Садлер встал на дорожку, бегущую вверх, и поднялся на шесть этажей. Стоя на внутреннем краю пандуса, он перегнулся через перила и увидел, что здание уходит на огромную глубину. Далеко внизу виднелось нечто вроде страховочной сетки; прикинув в уме, Садлер решил, что она, пожалуй, способна спасти дурака, который умудрится упасть в шахту. Легкомыслие, с каким относились к тяготению лунные строители, привело бы на Земле к весьма печальным последствиям.

Верхний зал оказался в точности таким же, как и предыдущий, однако людей здесь толпилось меньше, да и выглядели эти люди слегка иначе. Суверенная Лунная Республика гордилась своей демократичностью, однако и в ней – как и в любой созданной человеком культуре – возникали тонкие классовые различия. Аристократы по праву рождения или богатства давно стали достоянием истории, однако аристократия духа, ответственности будет существовать всегда. Не возникало сомнений, что на этом уровне живут люди, определяющие судьбу своей державы. У этих людей было чуть-чуть больше собственности и неизмеримо больше забот, чем у их сограждан с нижних этажей; кроме того, места на верхнем или нижнем этажах не являлись чем-то раз и навсегда заданными, кто-то переселялся снизу вверх, а кто-то и сверху вниз.

Маленький проводник уверенно направил Садлера в очередной движущийся коридор, а оттуда в неподвижный и не совсем обычный – с узкой полоской газона посередине и с фонтанами по обоим концам. Подойдя к одной из дверей, он произнес: «Вот то место». Краткость и грубоватость этого заявления вполне компенсировались гордой мальчишеской улыбкой, словно говорившей: «А ведь здорово у меня получилось!» Садлер замялся – какой суммой следует ему отблагодарить своего спасителя? А вдруг тот откажется от денег, да еще и обидится?

Социальная дилемма разрешилась очень просто; по всей видимости, мальчик правильно понял нерешительность землянина.

– Больше десяти уровней, итого пятнадцать.

Так, значит, удивленно подумал Садлер, у них и стандартная такса есть. Он вытащил из кармана монету в четверть кредита и – к еще большему своему удивлению – был вынужден взять сдачу. Судя по всему, знаменитые лунные добродетели – честность, справедливость и предприимчивость – прививались здешним детям чуть не с грудного возраста.

– Подожди немного, – сказал Садлер, нажимая кнопку звонка. – Если никого нет дома, тебе придется проводить меня назад.

– Так вы что, – изумленно уставился на него практичный сын Луны, – не договорились по телефону?

Оправдываться было бессмысленно; причуды бестолковых, старомодных землян не вызывали у энергичных колонистов ничего, кроме насмешки. (Кстати сказать – упаси тебя Бог назвать их «колонистами».) К счастью, предосторожность оказалась излишней; нужный Садлеру человек открыл дверь, мальчишка весело попрощался и побежал по коридору, насвистывая свеженький, только-только с Марса мотив.

– Не знаю, – неуверенно начал Садлер, – помните вы меня или нет. Я познакомился с вами в Платоновской Обсерватории, во время битвы при Пико. Бертрам Садлер.

– Садлер? Садлер? Извините, что-то никак не могу припомнить. Но вы заходите, заходите – мне всегда приятно встретиться со старым товарищем.

Садлер с любопытством озирался – в личную квартиру обитателя Луны он попал впервые. Как и легко было ожидать, она ничем не отличалась от привычных, земных. Являясь всего лишь одной из ячеек огромного улья, квартира эта все равно была домом; с той поры когда многие люди жили еще в отдельных, изолированных друг от друга домах, миновало уже два столетия, за это время слово «дом» сильно изменило свое значение.

И все же была здесь некая вещь, чересчур старомодная для любого земного жилища. Половину одной из стен гостиной покрывала подвижная, меняющаяся роспись, каких Садлер не встречал много уже лет. Заснеженный горный склон, а внизу его – крошечная альпийская деревушка. Несмотря на удаленность пейзажа, каждая его деталь – и кукольные домики, и игрушечная церковь – выступали с кристальной ясностью и отчетливостью, как в перевернутом бинокле. По другую сторону деревушки тянулся новый склон; он поднимался все круче и круче, переходя в величественный пик, увенчанный белым вымпелом сдуваемого ветром снега.

Судя по всему, пейзаж был самый настоящий, записанный лет двести назад. Хотя – как знать, на Земле и сейчас всякое можно встретить.

Садлер сел на предложенный ему стул и сумел наконец толком разглядеть человека, ради встречи с которым он, подобно нерадивому школьнику, сбежал от важных и срочных дел.

– Так вы меня не помните?

– Боюсь, что нет; к сожалению, у меня вообще очень плохая память на имена и лица.

– Удивительного мало, ведь я постарел с того времени чуть не в два раза. А вот вы, профессор Молтон, совсем не изменились. Вы были первым человеком, который заговорил со мной по пути в Обсерваторию. Мы ехали из Сентрал-Сити монорельсом и смотрели, как солнце прячется за Апеннины. Это было незадолго до битвы при Пико, в первый мой приезд на Луну.

Садлер видел, что хозяин дома искренне озадачен. (Так ведь тридцать лет прошло, и не суди обо всех по себе – редко у кого бывает такая, как у тебя, фотографическая память.)

– Ничего, – сказал он, – трудно было бы и ожидать, что вы меня вспомните, я ведь не из ваших коллег. Я не работал в Обсерватории, а только заезжал туда, и совсем ненадолго. Я не астроном, а бухгалтер.