Генрих Аванесов - По обе стороны горизонта

Конечно, Отто был не единственным, кто с большим интересом копался в деталях прошлого, лазая по закоулкам своей и чужой наследственной памяти. В большей или меньшей степени этим занимались все без исключения, но с разным успехом. Для тех, кто когда-то неожиданно для себя открыл наследственную память, копание в ней было новой и интересной забавой. Большинство из них пыталось при этом разобраться в собственном генеалогическом древе. Однако проникнуть дальше двух-трех, реже, четырех-пяти поколений мало кому удавалось. Когда число людей, обладавших такой, по началу считавшейся феноменальной, способностью, возросло, они стали объединяться в клубы, в недрах которых начали зреть определенные методики поиска нужной информации, и дело пошло лучше. Им удавалось проникнуть на глубину двадцати, тридцати поколений, что было уже серьезно. Не обходилось, конечно, без шарлатанства, но оно очень быстро развенчивалось.

Официальная наука очень долго не признавала изучение истории методом исследования наследственной памяти одним из важных направлений, а когда, наконец, созрела, то как грибы после дождя в разных странах начали создаваться крупные исследовательские институты, и процесс познания прошлого пошел быстро. Стали печататься серьезные труды по истории, основанные на данных, почерп- нутых из наследственной памяти многих тысяч людей, которые с удовольствием предоставляли себя науке. На первых порах большую роль в формировании массовой аудитории доноров, участвующих в исследованиях, сыграл Интернет, ставший средством глобального общения на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий. Потом на смену ему пришла сеть телепатического общения, построенная с помощью технических средств примерно по тому же принципу.

Наука, наверстывая упущенное, быстро развивала методики системного подхода к изучению информации, и глубина поиска расширилась до трехсот, а потом и пятисот поколений. При этом взгляд на многие исторические события претерпел значительные изменения. Во многих серьезных поворотах истории стала просматриваться роль пришельцев, явно посещавших планету, как минимум, трижды. Впервые, когда появилась жизнь, много позже, когда она начала приобретать нынешние формы, и, наконец, сравнительно недавно, когда у человека появилось то, что на современном языке называется сознанием.

Свидетельства последнего появления пришельцев были весьма очевидными. Они запечатлелись в людской памяти в виде богов, имевших вполне человеческий облик. Мифы древней Греции и фольклор других народов предстали перед современным обществом совсем в ином виде, как отображение давно прошедших событий, в которых боги были реальными персонажами, определившими пути дальнейшего развития человеческого сообщества, ставшими для него учителями. Прибыв однажды на планету, боги никогда не покидали ее, а растворились в местном населении, дав начало правящим династиям, дошедшим в виде отдаленных потомков до наших дней, то есть, разделив судьбу человечества. Так что притязания царей на трон на основе божественного происхождения стали казаться вполне оправданными.

Углубленный в свои мысли о путях развития и судьбах человечества, Отто, давно уже сидевший в своем рабочем кресле, снова и снова переживал события прошлого глазами своих героев, врастая в их яркую, полную неожиданностей жизнь, так непохожую на его собственную, размеренную, спокойную и прогнозируемую.

Поворотный момент

Воспоминания прервались. Вместо них Отто увидел перед собой лицо пожилого мужчины, заговорившего с ним, не открывая рта.

– Здравствуй, – сказал он, – я уполномочен Высшим Советом, предложить тебе работу. Ты продолжаешь об этом мечтать?

Отто ответил не задумываясь:

– Да, конечно!

– Ну, что же, будь по твоему, – сказал мужчина, – тебе предлагается работа в институте экспериментальной истории. О чем идет речь, узнаешь на месте. Не волнуйся, – на лице мужчины появились некое подобие улыбки, – транспортная система сама доставит тебя, куда надо. Желаю успеха!

Лицо мужчины исчезло, и Отто почувствовал, что рабочее кресло сегодня уже больше от него ничего не ждет. Расставаться с ним хотелось и не хотелось одновременно. Хотелось потому, что именно сегодня в его жизни открывалась новая таинственная и заманчивая страница. Не хотелось, так как воспоминания людей, давно покинувших этот мир, были столь эмоциональны, ярки и живы, что с ними невозможно было расстаться в одно мгновение. Может быть, именно в воспоминаниях спрятана человеческая душа, которая переходит к потомкам и таким образом становится бессмертной?

Входная дверь сообщила, что она открыта, и Отто понял – ему дается время на сборы. Впрочем, сборы это что-то из далекого прошлого. Современный молодой человек не обременен вещами. Все, что ему нужно для жизни, есть везде. Не обременен он и друзьями, с которыми надо прощаться. Все вокруг, и он сам, индивидуумы, самодостаточны, а потому и не нужны друг другу. Сегодня считается нормальным поговорить с кем-то и сразу забыть, о чем шла речь. Никаких взаимных обязательств – таков принцип построения современного общества, его главное достижение.

Прежде чем выйти во внеурочное время в открывшуюся дверь, Отто присел в кресло для отдыха. Хотелось собраться со своими собственными мыслями без вмешательства всезнающего Мирового Мозга с его подсказками по любому поводу. Все происходящее, да и вся его собственная жизнь сегодня представлялись Отто в радужном свете. Современный мир устроен очень разумно и гармонично. Сегодня он особенно остро ощущал эту разумность. В нем все сделано так, чтобы любой человек мог реализовать себя. Вот, например, он сам. Хотел получить работу и он ее получил. Зачем только волновался по этому поводу последние два года. Так сильно он волновался лишь однажды, в далеком детстве, когда должен был впервые расстаться с родителями, чтобы уехать в школу. Он заранее узнал об этом от них, готовился к расставанию, но оно все же застало его врасплох. Родители много раз разыгрывали для него сцену расставания, готовя его к ней, но он воспринимал это как игру, не придавая ей особого значения. Когда же на пороге их дома появились двое, мужчина и женщина, в форме детских смотрителей, он понял, что игра кончилась. С большим трудом, сдерживая слезы, он пошел с ними, взяв с собой одну самую маленькую игрушку, с которой никогда не играл дома, – маленького мишку, уместившегося в кулаке. На прощанье он помахал им родителям, которые с вымученными улыбками провожали его.

Действуя, как автомат, он последовал за смотрителями, которые, как могли, старались развеселить его. Они знали свою работу, и к вечеру в школьных помещениях его уже не душили слезы. Смотрители оставались с ним еще недели две или три, терпеливо показывая и разъясняя ему, что и как он должен делать в новой обстановке. Потом незаметно исчезли из его жизни навсегда. Конечно, Отто постепенно влился в школьную жизнь. Самым трудным для него стало привыкание к непрерывному мельканию чужих лиц, к распорядку дня, к подчинению чужой воле, что для большинства других детей не составляло труда. Ничего удивительного в этом не было. Все остальные дети в его классе были из общества, то есть воспитывались в коллективе с рождения.