Сергей Калашников - Четвертая дочь императора (СИ)

— Отогнали супостата маленько, — улыбается Муля. — Мы ведь со стрельб возвращаемся, так что в погребах негусто. Надо к Мячику бежать, пополняться.

Гошка кивает. Все дружно делают вид, что он тут главный, хотя его воздействие на ситуацию было нулевым. И гидроплан сбрасывает вымпел на палубу.

Выяснилось, что Трос уже загнал под воду оба обнаруженных гидропланом лёгких крейсера. За два года мастерство пилотов было отточено с учётом опыта единственной проведённой ими атаки на транспорты нидеров. По паре торпед в каждый борт, с подлетающих на бреющем полёте четырёх торпедоносцев в момент, когда три других пытаются одновременно с трёх сторон зайти на бомбометание, это абсолютно не по-силам артиллеристам, привыкшим к отражению нападения кораблей, которые меняют положение в пространстве по другим правилам. Конечно, данный сценарий не единственный отрепетированный парнями, но тут он сработал два раза подряд.

А вот теперь в кабинете капитана порта Надувного Мячика собрался штаб обороны Гивейных Островов. Самым неприятным открытием для Гошки оказался тот факт, что он тут — старший по званию. Дивизион обветшавших от древности броненосцев с чудовищными орудиями, три сторожевика береговой обороны, не объединённых единым командованием, и авиационное соединение, вынужденное сесть на пляже, поскольку после утопления второго бриттского крейсера горючего до дому им не хватало. Остатки скипидара слили в баки одного самолёта, который с корзинкой вымпелов немедленно помчался уведомлять население окрестных островов о начале большой войны. Строится нормальная взлётная полоса, к которой на руках перекатываются аэропланы.

Через сутки подтянется рота морпехов от гряды Сушёных Черепов. Ещё одну роту через пару суток доставят сторожевики, которые, при поддержке авиации наведаются на Коктебель. Наверняка бритты уже вывезли оттуда всё, что можно, и потеряли к нему интерес. В баки самолётов заливают оливковое масло, которого, оказывается, в этих местах тоже производят немало, так что, остаётся ждать результатов разведки и подхода подкреплений.

А в голове у Гошки уже включился арифмометр. Прикидывая тонны и километры, соотнося просторы морей и океанов, он вдруг пришел к выводу, что затяжная война для бриттов — сплошное разорение. А для рыссов — просто смена места дислокации нескольких соединений. Не даром, конечно, это обойдётся, но цифры несопоставимые. И ведь никто не звал, сами вляпались. Ладно, стратегия маленько погодит. У него три изрядных острова, равно доступных со всех направлений. С незавершенной сетью железных дорог, лишенные береговых батарей и гарнизонов. Население, правда, вооружено и настроено решительно, а потому его необходимо немедленно отвести от береговой линии за пределы действия корабельной артиллерии.

О Посейдон, за что ему всё это? Почему нет рядом ни опытного Колена, ни всезнайки Ри, да хотя бы деды, который…

— Трос, отсюда до столицы на чём-нибудь можно долететь?

— С пересадкой на Лихо. Если в новый почтовик вместо груза и пассажиров взять топлива, то дотянет.

— Тогда готовь гонца. Сажусь писать донесение. Нам тут много чего потребуется, да и сведений отсюда в штабе ждут.

— Погоди, Кукса, я планировал сначала техников с Лихо сюда перевезти.

— Раз планировал, так перевози, нам здесь сейчас без твоих леталок совсем труба придёт.

Полтора суток происходило формирование обороны на островах. Авиация обшаривала окрестное пространство, и направляла броненосцы береговой обороны встречать гостей. Визитёры возвращались восвояси, впечатленные самым активным приёмом. Впрочем, один броненосный крейсер, решивший подвергнуть бомбардировке сразу три посёлка сборщиков каучука, Муля отправил на дно. Было точно известно, что население оттуда выведено, поэтому неприятеля подпустили поближе. К счастью, пострелять по берегу, бритт даже не успел. Увы, наскоков с разных сторон было слишком много и деревни Консумаровку, Заяковку, и городок Коркин вражеские артиллеристы сравняли с землёй.

Людей там конечно не было, но трудов человеческих жалко. А потом замкнулась цепь наблюдательных постов — огромных деревянных вышек, торчащих на десятки метров над кронами могучих гивей. Берега-то у островов низменные, естественных наблюдательных пунктов на них нет. Всё строили в пожарном темпе. И не было оптики, катастрофически не хватало опытных сигнальщиков. На площадки взгромоздили школьные телескопы, а семафорную и световую азбуки и флажковые сигналы школьники расписали от руки на цветные плакаты и, заглядывая в эти пособия, неопытные наблюдатели могли хоть что-то сообщить на соседний пост.

И, наконец, Колен привёл два броненосца, броненосный крейсер и пятёрку эсминцев. Гошкино послушание кончилось.

В адмиральском салоне ярко горят свечи. Колен, Гошка и Муля потягивают ароматное бренди из пузатых бокалов. Гошка только что изложил идею размещения береговых стовосьмидесятимиллиметровок на железнодорожных платформах и ускорении формирования транспортной сети островов. Для реализации полного прикрытия этой земли от угроз с моря необходимы только восемь километровых тупичков и дальномеры на уже сооруженных вышках. И, конечно, сами пушки и пушкари. Почему-то вспомнился лейтенант с Мэйфлауэровой батареи. И взгляд, которым он осматривал берег тогда, когда речь зашла о высотке, перекрывающей часть сектора обстрела. Есть подозрение, что высказанную тогда мысль об установке орудий на подвижные платформы он, как минимум, опробовал. Или Гошкино озарение о всеобщем царизме, господствующем в Империи было слишком смелым?

А вообще-то они прощаются. Гошке предписано возвращаться в столицу. Так повелела царствующая особа. Соскучилась маленькая. А бритты уже третий день не обнаруживаются на пределе радиуса полёта разведчиков.

Глава 47

Начало лета на морском берегу к востоку от Цалта — главной базы Императорского флота. На тихих пляжах тёплый песок. Море уже ласково, а в рыбачьей деревне есть просторная комната. В мелком море и на мокром песочке Валька то мокнет, то сохнет в компании Турсулки, дочки внучки домохозяев, чьи имена Зиновий и Зинаида. Ближний пригляд за этими карапузицами, только что начавшими ходить, осущесвтляет Санька с молочной фермы, что за холмом. Ей лет пять. По утрам она приносит бидончик молока, сметану и творог, и остаётся на весь день. Вечером за ней заходит старшая сестра, которую она зовёт мамой.

Гошка и Ри валяются под навесом метрах в пятнадцати от места, на котором из песка возводится невнятное сооружение. Принцесса дошивает детям пелеринки от солнца, а её командор подрёмывает. Ночью они с внуком хозяев рыбачили в проливе, потом перекладывали улов в ящики и заталкивали в рефрижератор. Но кемарь сегодня не приходит. Вот, после обеда желудок надавит на глаза…