Андрей Плеханов - Особо опасная особь

— Лина, когда тебя будет выдувать из эвакуатора, сгруппируйся, — проговорил Юрий, спешно натягивая перчатки.

— Ага, — Лина кивнула головой.

Знать бы еще, что это значит — “сгруппируйся”.

Она поняла, что означало это слово, когда ее выплюнуло из трубы. Означало именно то, чего она не сделала. Не успела перевернуться на спину, вперед ногами. В результате ее выкинуло враскоряку, боком, с нелепо растопыренными конечностями. Лина со всей дури шмякнулась о камень и покатилась по полу. Тут же набежал Юрий, выплюнутый десятью секундами раньше, схватил девушку поперек туловища и оттащил в сторону. Вовремя, иначе на нее свалился бы очередной солдат. Лишне говорить, что Лина перенесла падение без всякого ущерба, — десантный костюм взял на себя силу удара. Но все равно было ужасно стыдно.

Умник поставил Лину на ноги, прислонил к стене.

— Ты в порядке, детка?

— В порядке. Там, наверное, все уржались надо мной.

— Кому ты нужна? Только мне. — В руках Юрия появилась катушка с ярко-желтым тонким фалом, он прицепил ее к своему поясу, конец шнура с карабином защелкнул на поясе Лины. — Это страховка, — пояснил он. — Здесь мы с тобой ходим только парой. И делать будешь только то, что я тебе скажу. Никакой самодеятельности. Поняла?

— Так точно, господин подполковник.

Эвакуация закончилась в считаные минуты. Труба-яйцеклад вползла обратно в задницу скипера, наружные врата шлюза захлопнулись. “Бегом, бегом!” — заорал в наушниках Голубеньких. “Двигай за мной”, — приказал Юрий и трусцой побежал к открывающейся внутренней двери. Лина следовала за ним метрах в двух, фал между ними чутко реагировал на расстояние, то вытягиваясь, то вкручиваясь обратно в катушку, но ни на миг не провисая.

Группу выстроили в туннеле в две шеренги. Туннель уже наполнился воздухом, вторичный шлюз открылся, и внутренние помещения Слона мерцали через него ярким светом, манили к себе. Майор Гришанин вышагивал перед строем и давал последние распоряжения.

Говорят, преступника тянет на место преступления. А жертву, жертву тянет? Лину определенно тянуло туда, где Виктор поиздевался над ней вдосталь. Но тянуло вовсе не из-за подонка Вика, не было у нее таких извращенных мотиваций. Астероид стал для нее не только тюрьмой, но и священным местом. Она томилась в этой узнице почти два месяца, мучилась от боли и унижения, не спала по ночам, и мечтала, мечтала. Представляла, как ступает на серую глинистую почву Мирты вместе с десятками таких же, как она, колонистов, как снимает шлем, делает первый вдох, как атмосфера чужой планеты заставляет ее закашляться, задохнуться, как темнеет в глазах. Но проходит пара минут, и становится легче, спокойнее, а потом совсем легко и спокойно — так, словно она всегда жила на Мирте и дышала этим стерильно чистым, не загаженным людьми воздухом.

И была еще одна причина думать о Слоне с любовью. Отсюда начался ее путь к Умнику. Здесь она встретила Тутмеса. Он умер... жаль его до слез, мир его праху, но он успел сделать главное — подарил Лине банковскую карту. Пластиковый прямоугольник, ключ ко всему, что он накопил за свою жизнь. Поистине царский подарок — не важно, что Лина не сумела воспользоваться этими деньгами. Карта стала ключом к гораздо большему — ее судьбе. Судьбой ее стал Юрий Ладыгин, русский шпион. Теперь — бывший шпион.

Лина всегда стремилась к независимости. То, что она вопреки воле отца не поступила в университет, то, что закончила скипер-колледж и стала работать пилотом, было вполне логичным поступком — она строила свою жизнь самостоятельно, так, как хотелось ей. Она хорошо зарабатывала, она не отказывала себе ни в чем. Она свысока смотрела на мужчин, которые влюблялись в нее, или изображали, что влюблены, водили ее в самые дорогие рестораны, исполняли любую ее прихоть, готовы были бросить свои семьи ради нее — юной польки, красивой, как северная богиня (расхожее выражение, кое она слышала в те времена по пять раз на дню). Она была уверена, что так будет всегда, что ленивое, само собой разумеющееся удовольствие никогда не кончится. И что же из этого вышло? Ее обвели вокруг пальца и изнасиловали как наивную школьницу, в первый раз накурившуюся марихуаны. Как только она встретила Виктора Дельгадо, независимость ее умерла, а она даже не подозревала об этом целых полгода, пока сама не привезла Вика на астероид и не обнаружила, что стала беспомощным лабораторным кроликом.

Независимость ее кончилась и не восстановилась по сей день. Из гадких рук Виктора она попала в нежные лапищи Умника. Вик использовал ее, Умник тащил за собой. Вот он стоит впереди, в строю, навытяжку, Лина привязана к нему веревкой. Какие, к черту, аллюзии — имеет место прямой и тупой факт. Ее вели и ведут, контролировали и контролируют каждый ее шаг. Еще недавно она почти не сомневалась, что Умник делает это по чьему-то приказу, теперь она знала, чувствовала сердцем, что он не играет с ней, любит ее честно и самозабвенно, готов носить ее на руках, вытирать ей попу и кормить с ложечки, потому что... Просто потому, что любит до смерти. Он бросил ради нее то, чему посвятил всю жизнь. Он не выражает свою любовь в громких словах и экзальтированных поступках, он просто делает то, что считает нужным. Но если ей будет угрожать хоть малейшая опасность — задушит голыми руками кого угодно, хоть врага, хоть друга, и только потом задумается о том, что наделал. И стоит подумать о том, хорошо это или плохо.

Хорошо — потому что они по-настоящему любят друг друга, потому что им славно, счастливо и уютно вдвоем. Плохо — потому что она слишком зависима от него, а он зависим от нее, и вечно так продолжаться не может. Пьеса, в которой повидавший виды крутой мужчина носит на руках и лелеет спасенную им девочку-куколку, не может продолжаться бесконечно. Мужчина на верху блаженства, да и девочка вроде бы пока довольна, но проблема в том, что она вовсе не куколка. Она предназначена для другого.

Она должна быть астронавтом. Или космонавтом — какая разница, как это называть. Она пыталась забыть свое предназначение, стать образцовой невестой, но здесь, на астероиде 2031 DA Элефант, вспомнила свой истинный путь, снова ступила на него. И напрасно Юрий отшучивается, воспринимает ее слова как очередную детскую прихоть — он не избежит судьбы. Хотя он пытается выстроить жизнь по собственному сценарию, целенаправленно и жестко — сейчас это становится ясным. Когда Лина бегала по резиновым дорожкам в комплексе КБК, когда лазила там по перекладинам и трубам на десятиметровой высоте, когда прыгала там же с двойным сальто в воду, когда вдыхала обедненную кислородную смесь, когда писала в колбочку два раза в день и смущенно отдавала мочу доктору Иконникову, она не сомневалась, что ее не просто изучают, а готовят к чему-то. К чему — так и не узнала. Хитрый Умник сделал финт хвостом — уволился из шпионов, ушел из КБК и утащил ее с собой. Судя по словам того же Мишки, это было не так-то просто, на Лину строились немалые планы. Умник обломил всех. Лина вообще с трудом представляла человека, которого он не смог бы обломить.