Джек Вэнс - Звездный король

Он медленно приближался к дриадам, наполненный ужасным гневом. Одно из созданий, подвергшихся нападению, совсем ослабло: несколько насекомых вгрызлись в кожу, вытягивая капли сукровицы. Весь рой внезапно сосредоточился на этой несчастной дриаде, которая вдруг затряслась и повалилась на землю, в то время как оставшиеся дриады спокойно уходили прочь.

Тихальт, охваченный омерзением и негодованием, бросился вперед и направил носик флакона с репеллентом прямо в центр роя ос. Действие яда было потрясающе эффективным — осы белели прямо на глазах, лишались сил и падали на землю. За одну минуту весь рой превратился в ворох белой шелухи. Дриада, подвергнувшаяся нападению, также лежала мертвая. Дриады, которые уходили от роя, теперь возвращались и были, как показалось Тихальту, крайне возбуждены и даже разъярены. Их ветви трепетали и бились, они двигались прямо на него, ничуть не скрывая решительности своих намерений. Тихальт поспешно ретировался к своему кораблю.

Отсюда он в бинокль наблюдал за поведением дриад. Они стояли возле своего мертвого собрата и, как показалось Тихальту, были в нерешительности относительно своих дальнейших действий. По-видимому, решил разведчик, их поразил не столько мертвый вид подруги, сколько гибель насекомых.

Они тесно обступили погибшую дриаду, и Тихальт не смог отчетливо разобрать, что же они делают. Одна из дриад нагнулась и что-то подняла с земли. Тихальт навел на эту фигуру бинокль и увидел, что она держала в своих руках-ветвях черный шар. Он долго следил за тем, как дриады несли этот шар через долину, пока не скрылись в роще гигантских деревьев.

Глава 3

“Что за город — Кринктаун? Некогда — перевалочный пункт, последняя застава и врата, ведущие в бесконечность, — теперь же это еще одно поселение за пределами Ойкумены. Но что значат слова “еще одно”? Является ли это определение ложным? Решительно нет. Кринктаун нужно увидеть, чтобы поверить в его чудо, и даже тогда он воспринимается с недоверием. Дома здесь расположены на большом удалении друг от друга вдоль тенистых проспектов, и все же они вздымаются, как сторожевые башни, над пальмами, кипарисами и другими многочисленными деревьями. Первый этаж зданий — не более, чем вестибюль, место, где меняют одежду, так как местные обычаи предписывают употребление домашних бумажных накидок и бумажных шлепанцев. А выше — какая вспышка архитектурного тщеславия, какие башенки и шпили, колокольни и купола! Какое искусно выполненное великолепие, какая вдохновенная резьба, какое вычурное, изумительное употребление самых разнообразных материалов! Где еще можно встретить балюстрады из панцирей черепах с торчащими из них позолоченными рыбьими головами? Где еще нимфы из слоновой кости свисают, подвешенные за волосы, прикрывая водосточные желоба, а на лицах их — молитвенный экстаз? Где еще степень чьего-либо преуспевания измеряется пышностью надгробных памятников, которые проектируются прямо перед фасадом вместе с хвалебной эпитафией?

И по сути дела, где еще, кроме Кринктауна, преуспевание является весьма сомнительной рекомендацией? И тем не менее немногие из обитателей его осмеливаются показаться в пределах Ойкумены. Должностные лица — убийцы; полиция — поджигатели, вымогатели и насильники; старейшины городской управы — владельцы борделей. Но гражданское судопроизводство отправляется с педантичностью и с торжественностью, достойными Верховных сессий в Борагстоуне или коронации в лондонском Тауэре. Тюрьма в Кринктауне одна из самых остроумных, которую когда-либо устраивали власти. Следует вспомнить, что Кринктаун расположен на поверхности холма вулканического происхождения, возвышающегося над непроходимыми зарослями и болотами, покрытыми колючими растениями и острой, как кинжал, травой. Единственная дорога ведет из города в джунгли. Заключенных просто не пускают в город, запирая ворота. Они могут бежать в джунгли, куда глаза глядят, в их распоряжении целый материк. Но ни один заключенный не осмеливается уходить далеко от ворот, и, когда требуется его присутствие, достаточно всего лишь отпереть калитку и выкрикнуть его имя”.

(Из статьи Стриценко “Плата за грех”, напечатанной в майском номере журнала “Космополис” за 1404 год.)

Тихальт сидел, наблюдая за игрой огня. Герсен, глубоко тронутый рассказом, ждал продолжения. Наконец Тихальт заговорил:

— Вот так я покинул эту планету, не мог дольше оставаться там. Чтобы жить на этой планете, нужно либо забыть о себе, всецело отдавшись красоте, растворив свою личность в ней, либо овладеть ею, подчинить ее себе, поломать ее, низвести до собственного низменного уровня своих корыстных побуждений. Я не мог сделать ни то, ни другое, и поэтому я никогда больше не смогу туда вернуться… Но воспоминания об этой планете постоянно преследуют меня.

— Даже несмотря на этих зловредных ос?

— Да, даже несмотря на них. Я поступил неправильно, что вмешался. На этой планете существует определенный ритм, равновесие, которое я грубо потревожил. Я много дней размышлял об этом, но так до конца и не понял этот процесс. Осы рождаются как плоды на деревьях, черви производят семена одного из видов растений — вот и все, что мне известно. Я подозреваю, что дриады производят семена для великанов. Процесс жизни становится замкнутым или, вероятно, характеризуется последовательностью перевоплощений с деревьями-великанами в конце цикла.

— Похоже, что дриады используют червей как часть своего пропитания, осы же пожирают дриад. Откуда же берутся черви? Или осы являются их первой фазой? Летающими личинками, так сказать? А может быть, черви со временем превращаются в дриад? Я чувствую, что, может быть, так оно и есть, хотя и не уверен полностью. Если это так, то такой цикл прекрасен настолько, что я даже не нахожу слов для выражения своего восхищения. Как нечто извечно обусловленное — подобно приливам или вращению Галактики. Если заведенный порядок нарушается, если выдергивается одно из звеньев, то весь процесс рушится. И это тягчайшее преступление — оборвать одно из звеньев этой цепи!

— И вследствие этого вы не хотите раскрыть местоположение этой планеты своему поручителю, будучи уверенным, что это Малагате-Горе?

— Я уверен, что мой хозяин — Малагате, — твердо произнес Тихальт.

— Но как вы это обнаружили?

Тихальт искоса посмотрел на Герсена.

— Что-то вы очень интересуетесь этим человеком. К чему бы это?

Герсен, удивившись собственной откровенности, пожал плечами.

— О нем ходит много странных рассказов.