Михаил Харитонов - Факап

Начались они, надо сказать, ещё до организации "охранных отрядов". Фактически - почти сразу после организации Министерства охраны короны. Что и дало возможность Званцеву впоследствии утверждать, что дон Рэба одержим желанием истребить культуру как таковую, а Малышеву - повод в это поверить.

На самом деле ситуация была ровно та же, что и с "серыми ротами". Новой структуре нужно было на ком-то потренироваться. Начинать с уважаемых людей было ей не по чину, да и не по зубам. А вот придворные интеллектуалы были причастны к разным делам и много знали, но серьёзной защиты у них не было.

Начал дон Рэба с астрологов, конкретно - со знаменитого Багира Кэссенского. Который постоянно нуждался в деньгах - и потому, что любил комфорт, и потому, что астрономические инструменты стоили дорого. Поэтому он охотно брался за составление гороскопов, гадание по мерцанию звёзд, и прочее в том же духе - в первую очередь для нужд двора. Сам он во всё это не верил, заказчиков подобных предсказаний он презирал и считал идиотами, а себя полагал непревзойдённым гением. Это-то его и погубило.

Незадолго до учреждения Министерства к Багиру обратился министр финансов, дон Рата. Он заказал гороскоп одной серьёзной финансовой операции, конкретно - вложения немалой части королевских денег в соанскую морскую торговлю вдоль пролива.

Чтобы было понятно. Увеличение транспортной связности Арканара было стратегической линией династии. Причём если меридиональная дорожная сеть была, в общем, вполне достойной - тракты доходили до Красного Хребта - то в широтном направлении всё было гораздо хуже. Для побережья Арканара основной транспортной артерией оставался пролив - неуютный и небезопасный во всех смыслах, так как сильного военного флота у Арканара никогда не было.

Решений было три. Во-первых, вложиться в чью-то налаженную систему - например, соанскую. Во-вторых, усилить собственный флот, обеспечив купцов конвоями и т.п. Наконец, существовал проект рокадной дороги, параллельной побережью.

Стратегически правильным было бы третье решение. Дорога имела бы не только экономическое, но и военно-стратегическое значение. Однако сколько-нибудь масштабные инфраструктурные проекты в преддверии больших потрясений, запланированных Его Величеством, были крайне рискованными. Что касается усиления флота, то оно автоматически означало усиление позиций флотских, которым король не доверял от слова "совсем". Но и вот так прямо отдаваться в руки соанцев ему тоже категорически не хотелось. В таких случаях Его Величество обычно возлагал ответственность за принятие решения на кого-то другого, и здесь им оказался министр финансов.

Надо сказать, что дон Рата был весьма состоятельным человеком со скромными личными потребностями. Поэтому, в отличие от многих других  высших чиновников, он заботился не столько о личном обогащении, сколько о репутации и влиянии. Конечно, деньги он брал, в том числе и у соанцав. Но серьёзные решения принимал сам, исходя из своих представлений о благе Арканара и правящей династии.

У него была всего одна слабость: дон Рата был суеверен. Что вполне совмещается с учёностью и интеллектом: академик Юмизава тому порукой. Так или иначе, он верил во влияние звёзд. И заказал лучшему из известных специалистов гороскоп.

Через пару дней у порога скромного учёного замаячили соанские гости. Они объяснили, что чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы гороскоп оказался удачным. Таким, чтобы внушить дону Рате уверенность в баснословных выгодах, которые получит Арканар в результате подобного вложения. И они готовы материально простимулировать почтенного астролога, чтобы он получил правильный результат.

Лена, если ты это читаешь, имей в виду - я много в чём разбираюсь, а вот в астрологии ни бум-бум. Левин тоже. Насколько я понял по его воспоминаниям, арканарское звездочётство от старинного земного отличалось довольно сильно. Арканарские астрологи больше учитывали всякую символику, вводилось какое-то "собственное время движущихся звёзд" и ещё всякая псятина. В целом принцип был тот, что брались расположения звёзд и планет, связанные с субъектами, между ними строились связи, а потом как-то толковались. Ну, в общем, не понимаю я этого.

Так или иначе, Багир Киссэнский гороскоп построил всем на удивление: он был сплошняком исчерчен благоприятными аспектами, плохих было мало и они на общем фоне смотрелись бледно. На основании этого гороскопа он написал заключение, что сделку с соанцами надо заключать, причём в самом ближайшем будущем, пока расположение звёзд не изменилось.

Вот тут-то в дело и влезло свежеиспечённое министерство, возглавляемое доном Рэбой.

Насколько понял Левин, личных интересов в этом деле у него не было. Ему важно было кого-нибудь ущучить. На министра финансов у него не хватало ресурса, а вот Багир был как раз по зубам.

Надо сказать, что дон Рэба всё сделал по закону. А именно - добыл копию гороскопа, после чего нанял двух уважаемых астрологов. Которые исследовали документ и дали заключение, что положения движущихся звёзд искажены. Например, планета Раху, никогда не удаляющаяся от Солнца более чем на двадцать восемь частей дуги, на данном гороскопе находится в тридцати частях дуги, причём сделано это явно затем, чтобы прочертить благоприятный аспект с планетой Хету и избежать крайне неблагоприятного аспекта со звездой Ветэо, губительного для торговых сделок. А вообще они обнаружили с десяток явных подлогов и фальсификаций. Каковые дон Рэба и предъявил Багиру Киссэнскому лично. И поставил его перед крайне неприятной дилеммой: или признать себя неучем и шарлатаном, ничего не смыслящим в астрологии, или же - сознательным обманщиком, пытавшимся обмануть королевского министра.

Дон Рэба недооценил Багира. Тот, выслушав предложение, улыбнулся - после чего упал на пол и принялся биться головой о ковёр, хрипя и пуская ртом пену. Дальше он весьма артистично изображал безумие. Доказать, что он симулирует, можно было только одним способом - бросить его в Весёлую Башню, поближе к калёному железу и прочим инструментам, приводящим в разум. Чтобы это провернуть, дону Рэбе пришлось поднапрячься. А именно - изобрести уникальную в арканарской практике формулировку "безумие, граничащее с государственным преступлением", под каковую и подверстать случай Багира. Король был недоволен: он ценил работы Багира по уточнению календаря. Однако доказательства, представленные первым министром, были убедительны, так что бумагу о заключении под стражу Его Величество подписал.

Опять же, с Багиром обошлись, можно сказать, деликатно. Вместо того, чтобы сразу передавать его палачам, астролога просто бросили в каменный мешок, чтобы он поразмыслил над своим положением и понял, что лучше сотрудничать со следствием, нежели и дальше изображать безумие.