Дотянуться до солнца - Анна Никки
Максим прекрасно понимал, о чем он. В свои восемнадцать он мог и знал столько, что с лихвой хватило бы на несколько тысяч человек со средней продолжительностью жизни лет в шестьдесят. Он промолчал, но Абиссинец был не прав только в одном: даже в четыре кандидат отдает себе отчет в своих действиях, прекрасно осознавая их последствия.
— В семь она вырубала столько же человек, сколько ты в восемь.
— Но мы ведь там уже жили, почему мы не помним?
— Ты находился в изоляции до четырех лет. А Элис не сталкивалась с ней, потому что Феникс тоже находилась на тот момент в изоляции… После инцидента ее постоянно контролировали.
— А тот мальчик? Ты так и не сказал, что с ним случилось.
— Он покончил жизнь самоубийством. Не знаю причины, но, возможно, просто не выдержал ее давления. Предполагаю, что она тренировалась на нем, и не только физически.
Абиссинец с сожалением посмотрел на Алису и опустил глаза. В его взгляде она не увидела сочувствия, только жалость. Ей пришла в голову мысль, что для нее, как для телохранителя, никакой надежды быть не может. Ее вера, по крайней мере, оказалась не такой, как у телохранителя Феникс, а, значит, это и есть ее единственный смысл жизни.
— Как это произошло?
Доктор вступил в разговор:
— Я осматривал его. Все свободное время они тратили на тренировки. Она не давала ему спокойно вздохнуть. Он не был кандидатом, возможно, поэтому и не выдержал.
— Я понял. Не нужно больше об этом. Абиссинец, ты сказал, что убил ее?
— Она попыталась сбежать или решила проверить нас, я не знаю, но ей удалось выбраться из комнаты. Мы и так жили в то время, как на пороховой бочке, а тут еще и посторонний на территории. Накануне того дня должна была закончиться твоя изоляция…
— Под посторонним ты подразумеваешь ее? Но за это ты не имел право стрелять в нее…
— Да, но я не знал, кто это. Камеры показали движение, я вышел проверить и увидел охранника, открывающего ворота. Он не реагировал на мои приказы и не отзывался. Потом я узнал, что это снова был гипноз. Она выскочила из-за кустов и начала стрелять в мою сторону…
— Я насчитал пять пуль…
— Это неважно. Я стрелял в ответ, не видя, кто передо мной. Если бы я знал… Она упала. Пуля попала в сердце. Конечно, Далматинец взбесился, когда все узнал. Если бы не Доктор, меня бы в тот день просто добили. И лишь благодаря тому, что Феникс нарушила приказ и вышла без разрешения, мне сохранили жизнь. Ну, и я являлся на тот момент главным координатором групп, отвечавших за тренировки и безопасность. Мне повезло, что от меня столько зависит. После восстановления меня отправили в отпуск… После исчезновения дочери я не пытался выяснять причины и мотивы, надеясь, что однажды ее вернут…
— Твоя дочь пропала? — Максим с недоверием обернулся к Алисе.
— Да, я влез туда, куда не следовало. Это полностью моя вина.
— Хорошо, что дальше?
— Не знаю. До недавнего времени я считал ее мертвой.
Максим посмотрел на Доктора.
— А вы?
— Я не доставал пулю из сердца, но она точно была мертва. По крайней мере, некоторое время…
— Некоторое время?
— Да. Далматинец всегда сам проводит эксперименты и операции. Не знаю как, но все делает сам. Персонал лишь готовит лабораторию и оборудование. Феникс поместили в закрытый бокс. Что он там делал с ней, неизвестно, но через месяц ее там уже не было. В один прекрасный день бокс открыли, а там никого. Сначала поползли разные слухи, но они быстро смолкли. Люди снова начали пропадать. Никто больше не болтал, боясь попасть в немилость. Выйти с территории можно было только по специальному распоряжению Далматинца. И, самое смешное, никто выходить не желал. Вышедшие в первые дни после ее смерти так больше и не вернулись. Да, в принципе, какая сейчас разница?
Самуил закричал:
— Какая разница?! Да ты! Над детьми проводят эксперименты, а тебе без разницы?! Абиссин, ты снова разочаровал меня!
Единорог толкнул его в бок:
— Остынь, Самуил.
— Но все это…
— …бесчеловечно. Согласен. Ты вправе осуждать меня, и я заслуживаю смерти за то, что участвовал в этом…
Максим недовольно кашлянул, прерывая их:
— Ты знал, что она жива? — Вопрос предназначался Доктору.
— Я думал, она умерла. Я не верю в воскрешение из мертвых после нескольких дней смерти, если ты хотел знать именно это.
— Но ты сказал, что она была мертва лишь некоторое время.
— Раз объявилась, значит, некоторое время. Я подразумевал лишь это. Еще раз повторюсь, в оживление после ранения в сердце я не верю, но в случае с Далматинцем трудно что-то утверждать с уверенностью. Он — гений. Получилось ведь у него с вами.
Абиссинец подошел к Максиму.
— Ты должен пойти со мной.
Парень снисходительно улыбнулся:
— Мы не идем с тобой.
— Но Элис не может вернуться к Далматинцу.
— Как раз-таки, я считаю, это единственным правильным решение после всего, что я тут услышал. Тем более я до сих пор не встретился с отцом… — Улыбка озарила его красивое лицо. — …соскучился ужасно…
Алиса встала рядом с Максимом.
— Не мешайте нам. Мы уходим.
Абиссинец отошел в сторону и сделал последнюю попытку:
— Племянник Самуила у Далматинца. Думаю, он хочет провести новый эксперимент. А Финансист платит по счетам.
— Я знаю. Но утверждать ничего нельзя. — Максим повернулся к Самуилу. — Ты — плохой родственник.
— Что ты сказал?!
Парень улыбнулся и направился к выходу. Но путь ему преградил Доктор.
— Сейчас вы не сможете уйти.
Алиса вышла вперед, собираясь ударить его, но Максим отодвинул ее за свою спину.
— Люди Далматинца вернулись. Посмотри сам.
Парень подбежал к окошку и выругался.
— Почему он просто не прикажет им вернуть нас? Зачем это все? На этот вопрос ты тоже не знаешь ответа, Капитан?
«И куда он хочет привести нас в итоге, прикрываясь моим бунтарством? Это ведь не ради моего возвращения под его крыло? Отдай он приказ, я вернулся бы даже против воли… Капитан
