Евгений Прошкин - Слой Ноль

Виктор присел на корточки и, сдув тяжелую, как копоть, пыль, принялся искать штампы. Разглядеть ему удалось мало, но он убедился, что «еры», «яти» и прочие излишества буржуйской лингвистики на кирпичах отсутствуют. Несколько штук лежало удачно, и на них проступала почти стертая, едва узнаваемая звезда с серпом и молотом.

– Если попремся назад, вряд ли что выиграем, – сказал Константин, словно кому-то угрожая.

Ренат без разговоров скинул автомат и, размахнувшись им как ломом, ударил в стык между тремя кирпичами. Раствор треснул и выскочил широкой цементной плиткой. Воодушевленный легкой победой, Ренат ткнул в шов раз пять или шесть, пока кирпич не зашатался. Обдирая пальцы, он вытащил его из стены, и все увидели, что за ним – тоже кирпич.

– Ну и сколько здесь рядов? – спросил Ренат насмешливо и принялся долбить.

Петр, секунду подумав, присоединился. В тупике было тесно, они то и дело задевали друг друга локтями, тихо переругивались, отплевывались, смахивали с лица песок и за десять минут вымотались так, что едва дышали. На полу лежало шесть кирпичей и еще одна половинка.

– Арбайт, – обронил Петр, передавая ствол Константину.

Виктор взял автомат у Рената – стрелять из него после подобного применения нормальный человек уже не рискнул бы.

Еще десять минут и семь кирпичей. Смену приняли Сапер с Борисом, Виктор же, немного придя в себя, подхватил свой ствол и прикрыл им спины. Людмила, с фонарем и пистолетом, вглядывалась в черный бездонный колодец, из которого они пришли. Колодец как бы лежал на боку, поэтому они и не срывались назад, – так Мухину подумалось. А кроме того, он опасался, что впереди окажется такой же колодец и что приведет он куда угодно, только не к Изделию.

Разбор первого ряда кладки занял больше часа. Во втором швы были прочнее, но кирпичи уже ни на что не опирались, и Ренат, выдрав из стены две штуки, вдруг провалился вперед.

То, что открылось за перегородкой, подняло всем настроение. Тоннель шел дальше, причем стал он значительно шире и выше. Потолок был плоский, из идеально подогнанных бетонных плит, такими же были стены и пол. После округлых линий простая прямоугольная геометрия радовала глаз.

Ренат прокашлялся и взял пыльный автомат.

– Брось его, – сказал Петр. – Пушки есть, на всех хватит.

– Да чего тут… пламегаситель, кажись, погнулся. Ерунда! А с пээмкой с этой несчастной сам воюй… Что застыли-то? – крикнул он, пройдя метров десять. – От счастья окаменели? Вот оно! Вот он, вход!

Все догнали Рената и остановились возле двери. Дверь была странной, то есть до жути обыкновенной – деревянной, из рамы и двух дощатых блоков, с тяжелой литой ручкой и круглой заглушкой над скважиной замка. Такие двери до сих пор можно было встретить в старых домах, но в катакомбах она смотрелась чудно.

– Не трогать! – приказал Петр и, направив фонарь в щель, притронулся к наличнику, такому же заурядному, в струпьях потрескавшейся эмали. – Там вторая… – прошептал он.

– Дай!.. – Сапер оттеснил его в сторону и, зажав фонарь в зубах, тихонько потянул дверь на себя. Та поддалась легко, даже не скрипнула, но, открывшись сантиметров на пять, встала, словно бы на что-то натолкнулась. – Заминировано…

Мухин заглянул сам и увидел жгут из разноцветных проводков.

– Может, просто сигнализация? – предположил Ренат.

– Может, и просто… – буркнул Сапер. – А может, и не очень… Так… – он отошел от двери и похрустел пальцами. – Дальше там что?

Дальше по коридору, причем не так уж и далеко, был снова тупик, на этот раз капитальный, из тех же бетонных плит.

– Ясно… – молвил Сапер. – Вы вот что… чешите-ка отсюда. Возвращайтесь к перегородке, укройтесь там как следует. А я тут… чего-нибудь попробую.

– Ты?! – Люда посветила ему в лицо.

– Убери, слепишь! Провода перепутаю… Ну я, я! А что? Я же сапер.

– Какой ты сапер? У тебя имя одно…

– Да был я и сапером. Настоящим… Ну был, говорю! Не долго, конечно…

– Что не долго? – произнесла она с недоверием. – Ты так не шути, Саперушка…

– Да в том слое я был не долго! – Он уже начал терять терпение. – Час где-то, полтора от силы… Но опыт остался же! Все, все, валите, времени нет, нас уже ищут – и на земле, и под землей…

– Помочь? – осведомился Ренат.

– Вот уж!.. – Сапер не нашел, что сказать, и пихнул его коленом в зад. – Ящик коньяка! – предупредил он.

– Нема базару! – бросил, оборачиваясь, Ренат.

За огрызок кирпичной стены он зашел последним, и как только он спрятался, Сапер потянул дверь на себя. Виктору пришлось это увидеть – от начала и до конца. Все те миллисекунды, что длился взрыв, он смотрел на Сапера – не потому что любопытствовал или жаждал смерти, а из-за упавшего рожка. Забыл, что это опасно, нагнулся, и… все увидел. Как Сапер использовал свой опыт. Что он сделал. Как он при этом глядел ему в глаза… весело и по-детски беззаботно. Дождался, пока все уйдут, и дернул за ручку. Потому что иначе он эту дверь открыть не мог. И никто из них не смог бы.

Первое время Виктор ничего не слышал. Люда что-то кричала ему в ухо, но он только отмахивался и показывал вперед. Пять желтых конусов блуждали в пыльном мареве, и Мухин, включив свой фонарь, добавил к ним шестой, как будто от этого могло стать лучше.

– Он даже не пытался… Он даже не пробовал… – донесся до Виктора голос Люды. – Он… Он специально это сделал… Он не ошибся, он заранее…

– Да, он не ошибся, – ответил Мухин, перешагивая через кирпичи.

Прямоугольный тоннель был сплошь усеян песком и бетонной крошкой. Пыль садилась медленно, как ил, и прежде чем Виктор сумел что-то разглядеть, прошло еще несколько минут. Время уже не играло роли. Президент Мухин летел обратно в Москву, хотя зачем – и сам, должно быть, не ведал. Войска, верные Главнокомандующему, войска, верные совести и здравому смыслу, и некое Ополчение, «против кого» – сказать трудно, «за что» – еще труднее… Виктор представил, что там происходит сейчас, и что произойдет потом. Анархия, злая мать, исторгающая из своего чрева еще более злое дитя – Порядок. Если не знать об их прямой родственной связи, ничего и не поймешь. Если знать – поймешь, но все равно не остановишь. Так еще хуже.

– Быстрей!.. – Мухина потрясли за плечо и подтолкнули к дыре.

За толстой стеной гудела сквозняком круглая шахта с вентиляционной сеткой на потолке и металлической винтовой лестницей, круто уходящей вправо-вниз. Сквозь высокие ячеистые ступени виднелась лестничная резьба, нанизанная сама на себя, – опорного столба в шахте не было, и вся конструкция крепилась к стенкам колодца.