Фрэнк Херберт - Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы

— Не имеет значения, сколько людей пострадает или даже погибнет, — проговорил Инг, — мы обязаны дать эмбрионам в контейнерах шанс. Ты знаешь, что я прав — это единственная возможность. И ты нам очень нужен, Посс. Мне нужно все, что я смогу получить. И что бы ни случилось, мы будем знать, что ты сделал для меня все, что мог…

Вашингтон вздохнул. Плечи его поникли.

— И что бы я ни говорил…

— Что бы ты ни говорил.

— Ты уходишь?

— Ухожу туда, куда полетит дикий гусь.

— А кто потом будет разговаривать с твоими близкими?

— Друг, Посс. Друг посмотрит близким в глаза и постарается смягчить удар, насколько это будет возможно.

— Прошу прощения, — сказал офицер безопасности.

Они не заметили, как он вернулся за свой стол.

Вашингтон снова вздохнул. В глазах его появились отблески былого огня.

— Ладно, — проворчал он. — Но я буду все время на этой стороне луча. И ты не получишь сигнал «пошел», пока все не будет оснащено по моим требованиям.

— Разумеется, Посс. Вот почему я не мог позволить, чтобы встрял в скандал и получил пинок под зад.

У Инга зачесалась левая лодыжка. Зуд доводил его до бешенства. Внутри путаницы защитного костюма Инг мог дотянуться рукой только до икры. Лодыжка оставалась вне досягаемости.

Сам костюм плавал во взвешенном состоянии в масляной ванне внутри капсулы. Вокруг капсулы было нечто, напоминающее стандартный чистильщик, но лишь по форме, а не по размерам. Оно было, как минимум, в два раза длиннее и толще. Толщина подбиралась с поправкой на фазированные оболочки — идея Вашингтона. Данные были получены при анализе мусора, оставленного пробным биением.

Через сенсоры до Инга доносилось чуть слышное шипение кислородного регенератора. Обзорная пластина была заменена набором экранов, связанных с внешними приемниками. Самый большой экран, верхний по центру, давал обзор со сканера на животе. Он показывал флюоресцирующий пурпурный жгут, окруженный чернотой.

Луч.

Он был полных пять сантиметров в поперечнике, больше, чем Инг когда-либо видел. Близость этой потенциальной мощи наполняла его вполне понятным опасением. Он имел дело со слишком многими лучами во многих трубах, чтобы держаться на безопасном расстоянии при подозрении на малейшее увеличение размеров.

Это был чудовищный луч. Все обучение Инга и весь его опыт протестовали против таких размеров.

Инг напомнил себе об анализе, результатом которого получился фальшивый чистильщик вокруг него.

Восемьдесят девять чистильщиков, подобранных с пола трубы, основные повреждения получили в районе заборного отверстия. Они были ориентированы на сам луч, игнорируя учет местных частиц. Но самым важным открытием было то, что чистильщики упали сквозь луч, не будучи разрезаны надвое. Они прошли сквозь лезвие этого пурпурного ножа, и их не перерезало. В луче разрыва не было. Объяснение должно было таиться в топологической аномалии — подпространстве. Часть луча или чистильщиков ушли «за угол».

Теперь Инг ручался жизнью, что подпространственный скачок совпал с энергетической фазировкой, не дающей чистильщикам отклонять луч. Внешний носитель, фальшивый чистильщик Инга, был в фазе с лучом. Он будет поглощен. Следующая внутренняя оболочка была в противофазе, на сто восемьдесят градусов. Следующая опять в фазе. И так все десять оболочек.

В центре лежал Инг. Он управлял костюмом, который, по сути, представлял собой миниатюрную спасательную шлюпку.

Когда подошел момент финальной передачи, у Инга начались колики в желудке, а лодыжка продолжала зудеть. Но он не мог повернуть все обратно, потому что не смог бы после этого жить. Он был ремонтником, лучшим в компании Хейфа. Не было сомнения, что никогда еще компания — и те одиноко плывущие в пустоте человеческие эмбрионы, — не нуждались в нем так отчаянно.

— Доложи свое состояние, Инг.

Донесшийся из динамика рядом с его лицевой маской голос принадлежал Вашингтону. В нем безошибочно улавливалась нотка страха.

— Все системы в порядке, — отрапортовал Инг.

— Начинается вторая стадия программы. Ты видишь какие-нибудь другие чистильщики? — спросил Вашингтон.

— Пока сорок контактов, — ответил Инг. — Все в норме. — У него перехватило дыхание, когда его чистильщик увернулся от мимолетного биения.

— У тебя все в порядке?

— Да, — сказал Инг.

Однако полет проходил очень жестко. Каждый раз, когда луч бился, его чистильщик уворачивался. И не было способа предугадать направление. Инг мог только довериться паутине своего костюма и масляной ванне в надежде, что они не дадут ему размазаться по стенкам отсека.

— У нас наблюдается ненормальное количество биений, — сообщил Вашингтон.

Это не требовало комментариев, и Инг воздержался от ответа. Он посмотрел на свой приемник над динамиком. В кварцевом окошке виднелся крохотный луч, при помощи которого Инг держал связь с Вашингтоном. Крохотный луч, менее сантиметра в длину, сиял резким пурпурным светом в своем обзорном окошке. Он осциллировал и прыгал. Чем меньше луч, тем большие помехи он может выдержать, но запас прочности и здесь не беспределен.

Инг посмотрел на большой луч на обзорном экране, потом снова взглянул на малый луч. Разница была лишь в степени. Ингу часто казалось, что луч освещает зону вокруг себя, и ему приходилось напоминать себе, что параллельные кванты не могут настолько отклоняться.

— Пошел импульс, — сказал Вашингтон. — Инг! Состояние критическое! Приготовься!

Теперь Инг сосредоточился на большом луче. Желудок у него стянулся в тугой узел. Интересно, а что испытывали при этом остальные ремонтники? Наверное, то же самое. Но они летели, не имея такой защиты, как у Инга. Они проложили путь, погибли, чтобы дать информацию.

Вид на луч был таким близким и ограниченным, что Инг знал — предупреждения о биении он не получит, просто будет внезапная смена размера или положения.

Сердце его подпрыгнуло, когда луч на экране вспыхнул. Чистильщик качнулся в сторону, уворачиваясь, но тут последовал зловещий удар. Экран мгновенно опустел, но пурпурный луч снова вспыхнул на виду, когда сенсоры чистильщика подстроились и вернули его на позицию.

Инг проверил свои приборы. Тот удар — что это было?

— Инг! — из динамиков донесся чрезвычайно настойчивый голос Вашингтона.

— Что скажешь?

— Один из чистильщиков у нас на грави-треке, — сказал Вашингтон. — Он в твоей тени. Не двигайся.

Послышалось журчание голосов, приглушенные, неразличимые слова, потом Вашингтон продолжил:

— Луч тебя коснулся, Инг. У тебя теперь фазовая дуга между двумя из твоих оболочек на противоположной от луча стороне. Один из чистильщиков нацелился на эту дугу своими сенсорами. Остальные его датчики по-прежнему настроены на луч, и он идет параллельно тебе, в твоей тени. Мы тебя забираем оттуда.