Вольдемар Бааль - Источник забвения
— Хорошо…
Марго стояла на крыльце и ждала, когда они подойдут; в руках у нее была мелкокалиберка.
— Вот, — сказала она. — По-моему, вам пригодится.
— Ета дело, — сказал Филипп. — Давай сюды.
Поклажа его была самой легкой: котомка, в которой поместились сухари, сушеная рыба, бутылка с водой, табак и конверты. Он закинул винтовку за плечо, стволом вниз, подергался, приноравливаясь, проговорил «добро», потом снял ее, прислонил к крыльцу и достал конверты.
— На, Андреевна. Тамака яны мне ни к чаму. — И снова экипировался.
— Буду сидеть и письма писать, — печально улыбнулась Марго. — Всем вам буду писать. А когда вернетесь — вручу… А Жан спит. Он только недавно уснул. Жара, кажется, нет…
— Может быть, его все-таки показать врачу? — спросил Визин. — Хотя бы в Рощах.
— Ня надо, — сказал Филипп. — Поправляется малец. Отойде.
— Да-да! — поспешила поддержать Марго. — Ему действительно заметно лучше. И если бы вчера он не вставал…
— Обратитесь к бабкам, — посоветовал Андромедов. — У них тут на эти случаи всяких трав, отваров…
— Я уже договорилась с Евдокией Ивановной. — Марго принужденно засмеялась. — Сняла эту свою яркую кофту, и они сразу все потеплели.
— Ня потому, — вставил Филипп.
— Знаете, Марго, — сказал Визин. — Если тут появятся другие, — ну вы, думаю, понимаете, кого я имею в виду, — то не пускайте их в лес. Всякими правдами и неправдами — не пускайте. Пусть ждут вместе с вами. Я и Константина Ивановича об этом просил. Словом, вы здесь остаетесь нашим полпредом.
— Да. Я понимаю. Хорошо.
— Надо идти, — негромко напомнил Андромедов.
— Да, пора. — Визин кивнул.
— Ну… Всех благ вам. — Глаза Марго повлажнели. — Буду вас ждать, как… как богов.
— Если я что-то путное найду, я вам обязательно принесу, — сказал Визин. — Обязательно. — И поправился: — Если мы что-то найдем.
— Да-да…
И они пошли, и собака радостно кинулась вперед, к лесу, и пропала за кустами в том месте, где начиналась эта единственная тропка.
У самого леса они оглянулись. Марго стояла на крыльце; возле угла безымянного пятого дома стояла Лиза; Константин Иванович стоял возле своей калитки.
1981–1984
Примечания
1
Фрагмент из казахской народной лирико-эпической поэмы «Кыз-Жибек»
2
Томас Торквемада (1420–1498) глава испанской инквизиции, Великий Инквизитор, отличавшийся исключительной жестокостью, санкционировавший более 10000 аутодафе.
3
Адельберт Шамиссо (1781–1838) — выдающийся немецкий поэт, писатель; приведенные строки — из стихотворения «Теорема Пифагора».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
