Игорь Колосов - Идущий

У Шрама появилось неясное, невесть откуда взявшееся ощущение, что летучая мышь чего–то ждёт. Например, когда двое двуногих по ту сторону решётки, наглядевшись, оставят её в покое.

Наедине с мальчиком, находящемся в бессознательном состоянии.

Шрам в беспокойстве поскрёб затылок. Всего лишь летучая мышь, но Гурин требовал сообщать о любой мелочи, что будет иметь отношение к ребёнку. Это была проблема.

Шрам глянул на песочные часы, висевшие на стене чуть ниже факела. Его должен сменить Камень, но Шрам одолел лишь половину своего дежурства. До смены ещё далеко. На Камня это не удастся спихнуть.

Существо внезапно сорвалось с потолка и упорхнуло… после чего исчезло из вида. Будто его и не было.

— Где это она? — прошептал Шрам. — Ты её видишь?

Охранник покачал головой.

— Может, забилась куда в угол? — предположил он.

— Раздери её вепрь, — пробормотал Шрам.

— Ладно, забудем про неё. И как только она сюда пролезла?

Шрама это не удовлетворило. На секунду он представил, как рассвирепеет Гурин, если Шрам поднимет его среди ночи по такой, казалось бы, никчемной проблеме. Однако по опыту он знал — лучше получить взбучку за излишнее рвение, нежели провиниться в недосмотре. Хотя, какой тут недосмотр?

— Знаешь, я лучше скажу своему командиру, — заметив удивлённый взгляд, Шрам поспешно добавил. — Он у нас с причудами.

— Я пришёл, отец, — произнёс Флек в поклоне, обращаясь к спине Правителя.

Тот, как обычно, стоял лицом к окну, то ли изучая ночь Столицы, пронизанную тусклым светом многочисленных факелов, то ли погруженный в свои мрачные размышления. Похоже, Он не чувствовал себя лучше оттого, что Ему добыли мальчика. Может, потому что ещё не имел возможности поговорить с ним? Впрочем, ребёнок очнётся не позднее завтрашнего утра, осталось подождать немного. Он у них, и это главное.

Конечно, Флек знал, для беспокойства есть причины, более чем веские причины. Возьмут ли они от мальчика то, что им сейчас необходимо? Он в этом не уверен.

Несмотря на опасность болезни без названия, чьи симптомы всё назойливее простирали свои костлявые руки к Столице, Правитель игнорировал советы сместить свою ставку в один из более южных городов. Даже после того, как Нелч, личный лекарь Правителя, в страхе признался, что вероятна ситуация, оказаться замкнутым в Столице, как на острове среди непроходимых болот, Он не покинул Город.

Между тем вероятность мрачного прогноза Нелча с каждым днём становилась более реальной. Неясно только, сколько ещё времени оставалось в запасе, но это лишь усугубляло положение.

Всё чаще гвардейцы находили людей с симптомами болезни без названия. Некоторые шли с севера к Столице, другие являлись жителями близлежащих деревень. И тех, и других гвардейцы убивали, сжигая тела. В народе поднимался недовольный ропот. Флек знал, нередко жертвами становились люди с банальной простудой.

Время, когда всё резко изменится и, конечно, не в лучшую сторону, приближалось. Флек имел возможность поговорить с Нелчем прежде, чем Правитель отправил его лично на поиски мальчика. В момент, когда признаки болезни без названия, представ в виде нереального фантома, лишь напомнили, что когда–то подобное предсказывали. Нелч, толстый, неповоротливый, но первоклассный специалист в мире, где просто хорошего лекаря нелегко найти, был при этом и очень проницателен. Он давно учуял «особые» отношения между Правителем и Флеком, и разговор тет–а–тет с последним явился чем–то естественным. Нелч даже заискивал. Казалось, он понимал всю выгоду доверительных отношений с правой рукой Правителя. И всю опасность показаться холодным.

Флек спросил его напрямую, что ждёт Столицу и вообще весь этот дрянной, неугомонный мир, пытающийся загадить само Небо. Нелч пожевал губами, наверное, пытался изгнать из собственного разума последние остатки неискренности, и выложил то, что думал в действительности. Если нечто подобное хлынет с севера, как утверждают факты, это будет сродни наводнению. С той лишь разницей, что вода, что бы она ни натворила, когда–нибудь схлынет. На воде можно продержаться приличный срок, даже приспособиться. С болезнью без названия такое не пройдёт. Островки, будь то город за высокими стенами или же просто территория, какую изолирует особо ретивый барон, рано или поздно окажутся «затопленными», и, скорее всего, рано. Нелч осознавал, что может высказать ВСЮ правду, и, наверное, это являлось в тот момент требованием его сущности — выговориться. Потому, что он сам был ШОКИРОВАН тем, во что раньше не верил. Во всяком случае, не при собственной жизни.

Он признал, что не знает, сколькими способами болезнь без названия прокладывает себе дорогу в человеческом мире. На вопрос Флека, идёт ли это воздушным путём, например, вместе с ветром, Нелч сказал, что нельзя утверждать что–либо категорично. И добавил, что это происходит РАЗНЫМИ способами. Болезнь без названия подобна умной, проницательной, опытной твари, которая обладает неисчерпаемым запасом методов, действенных и неумолимых. О большинстве которых люди не имеют представления. Скорее всего, в её арсенале есть такие простые средства, как передача инфекции воздушно–капельным путём, передача через непосредственный контакт, через воду и продукты. Однако будь у неё лишь это, болезнь без названия не стала бы тем, что есть. Она несла в себе что–то непостижимое, как сама Смерть, и против неё нет спасения.

Нет спасения. Нелч повторил это трижды, пока Флек не попросил его заткнуться, впрочем, достаточно вежливо.

Позже, оказавшись в южных областях, Флек поражался тому, как воспринимают слухи о болезни без названия местные жители. Казалось, для них это был некий кошмар, приснившийся предыдущей ночью, неприятный, заставивший покрыться плёнкой пота, но остававшийся всего лишь сном. Они знали не меньше, чем, например, жители Столицы, но эти знания никак не сказывались. Эти люди находились далеко от мест, где возникли первые симптомы болезни без названия, вернее думали, что далеко. И продолжали прежнюю жизнь так, будто ничего не происходило. Нелч заявил, что расстояние не играет никакой роли. Как поток воды покрывает за час мили и мили, так в один прекрасный день не станет разницы, где находится человек.

Флек созерцал спину Правителя и понимал, что, совершив невозможное — опередив талхов и захватив ребёнка, он не избавил себя и своего хозяина от проблем.

Правитель повернулся. По лицу стало ясно, что Он не ложился. На секунду Флек решил, что его вызвали без веской причины. Правитель захотел выговориться, как уже бывало раньше. Действительно, в данный момент всё достаточно ясно поговорить с мальчиком. Дождаться, когда он очнётся и поговорить.