Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

– Знаешь, а ты совсем не похож на медвежонка, – неловко буркнул Тони, старательно не глядя на Лестрейда.

– А я должен быть маленький, толстый и плюшевый? – развеселился Грант. – Ошибаешься. Наша взрослая форма не зависит от того, кем бы были в детстве. Непременно тебя познакомлю с одним моим приятелем – здоровенный такой лоб под два метра ростом, мускулы – Халк обзавидуется. В детстве – фамильное обручальное кольцо. Представляешь?

Тони не представлял.

– А актриса Линда Оуэн в прошлом была амбаром для зерна в Южном Уэльсе.

Тони только головой покачал. Линда Оуэн, миниатюрная изящная девушка, меньше всего была похожа на амбар.

– Кстати об амбарах, сараях, чердаках и прочих подвалах, – напомнил Грант. – Здешний подвал нас уже вовсю дожидается.

– И то правда, – согласился Тони. – Пора прощаться с этой загадочной аппаратурой, пока нас тут еще кто-нибудь не застукал.

– Вообще-то это не загадочная аппаратура, – фыркнул Грант, – а косвенное доказательство.

– В каком смысле? – удивился Тони.

– Это панель управления установкой климат-контроля. Сам подумай – для чего в подвале нужен особый микроклимат и почему им нельзя управлять из общей аппаратной.

Конечно, можно было напридумывать много самых заковыристых объяснений. Но пусть уж этим занимаются адвокаты. А полицейским нужно одно-единственное объяснение – верное.

Подвал ошеломил Тони напрочь.

Он выглядел не просто старым – а старинным. Даже древним.

Кто и когда возводил эти стены из плотно пригнанных камней? И было ли в те давние времена это помещение подвалом – или же стало им, когда уровень замостки неумолимо поднялся, и дом огруз в землю, как обычно и бывает со старыми строениями? Наверное, все-таки здесь был подвал уже и тогда: в каменных стенах нет и намека на окна. Никакой более поздней кладки на месте бывших проемов. Только тяжелый камень и черный от времени мореный дуб. Невероятная мощь. Рядом с ней бронированная стена со стальной дверью казалась неуместно хрупкой и почти кокетливой. Тони знал, что такие двери обычно бывают в добрых полметра толщиной, но достижение современной техники все равно выглядело мимолетным и сиюминутным, проигрывая древней каменной кладке с разгромным счетом.

Тони, как завороженный, уставился на старинную стену и даже коснулся кончиками пальцев шершавого камня.

– С ума сойти! – восторженно ахнул он. – Грант, ты только посмотри!

– Обязательно, – отозвался Грант, внимательно разглядывая кодовый замок на двери.

– Ох, прости, – смутился Тони. – Опять я не ко времени…

– Ну отчего же, – возразил Грант. – Накормить голодного – всегда ко времени.

Голодного?..

Накормить?..

Когда-то в этом подвале спортсмены отмечали свои победы – музыка, танцы, смеющиеся девушки, много шума и веселья. Когда-то в этом подвале жители города Лондона прятались во время бомбежек. Когда-то…

А потом Олдербой купил здание, перестроил его, усадил в директорское кресло Джо Эйви и запер подвал.

И маленький цукумогами остался один.

Больше никто не кормил его радостью и надеждой. Никто не смеялся в этих стенах, никто не танцевал. Думать о том, что вся эта тяжкая громада – всего лишь пристанище заброшенного ребенка, было жутко. Ребенок был одинок и голоден, но он не мог покинуть ставшее ловушкой каменное тело. Ну, разве что потянуться наверх хоть немного – наверх, туда, где люди… хотя бы посмотреть на них через глупые глаза видеокамер…

Видеокамер?

Так вот как Грант провел их обоих через «слепые зоны».

Точнее – так вот кто их провел на самом деле!

Вот кто отворачивал камеры от идущих полицейских. И предупредил Гранта, что в аппаратную кто-то идет – предупредил раньше, чем Грант мог расслышать шаги.

Тони сдавленно вздохнул. Проклятый комок засел в горле и нипочем не хотел сглатываться.

– Спасибо, Тали… – хрипло произнес он, приложив ладонь к каменной стене.

И теплой волной в сердце он ощутил внезапный ответ, сильный и несомненный – такой же точно, как тот, что исходил от улыбки игрушечного медвежонка в давние дни, когда шестилетний Тони точно знал, что его плюшевый инспектор – живой.

– Тали, – медленно повторил Грант, словно пробуя звуки на вкус, и улыбнулся. – Хорошее имя. Думаю, твой крестник будет рад в свое время вписать его в паспорт.

Паспорт? Откуда вообще у инопланетянина паспорт?!

Так, стоп. Разве сейчас следует думать именно об этом?

– И ты прав, это Тали за нами присматривал. Без него нам бы сюда не дойти и уж тем более замок не открыть.

– Такое хитрое устройство?

– Устройство классическое, – пояснил Грант. – Я такое видел, у нас инструктаж был, когда я еще в другом отделе работал. Вот смотри – на наборном диске числа от нуля до девяноста девяти. Всего сто. В сердечнике замка – специальные диски с прорезями. Их четыре штуки. Значит, возможных комбинаций – сто в четвертой степени.

– То есть сто миллионов? – присвистнул Тони.

– Именно. Сам понимаешь, нужную комбинацию подобрать вручную нереально. Эта железяка раньше проржавеет, чем мы ее таким манером откроем. Но нам подбирать и не придется. Тали ее столько раз видел…

Договаривать Грант не стал, а Тони его не переспрашивал. Он глядел во все глаза, как Грант поворачивает наборный диск, следуя неслышным для него, но внятным для цукумогами инструкциям.

– Пять раз вправо до девяноста шести, – повторил Грант за Тали вслух, и его худые гибкие пальцы уверенно выполнили указание. – Четыре раза влево до пятнадцати. Три раза вправо до восьми. Два раза влево до сорока девяти.

– А что дальше? – не выдержал Тони.

– А дальше – будем открывать, – ответил Грант.

Он нажал на ручку справа от замка.

– Есть! – объявил он весело. – Тащим!

Он взялся за громадную круглую блямбу на двери и с помощью Тони потянул за нее. Дверь открывалась тяжело, нехотя – и вдруг поддалась, словно к стараниям двух полицейских присоединил свое усилие кто-то третий.

– Спасибо, Тали! – на сей раз эти слова произнес Грант. – Да, ты прав, это лучше бы заблокировать. Чтобы уж нипочем не закрыть.

Он обернулся к Тони:

– Ну как, Аладдин, посмотрим, что в пещере?

– Раз уж Сезам открылся – почему бы и нет? – в тон ему ответил Тони.

Что ж – в «пещере» было на что посмотреть.

И Тони к этому зрелищу оказался абсолютно не готов.

«Маленькие голландцы». Этюд Делакруа. Рисунки Дали, поражающие уверенной точностью каждого штриха. Китайская ваза из белого нефрита – неправдоподобная, удивительная чистота ее линий была легкой, как дыхание спящего ребенка. Бесценная японская ширма с росписью на сюжеты из «Гэндзи-моногатари». Античные камеи – совершенная четкость резьбы, иной раз многослойной. Серебряный сервиз работы Челлини. Яшмовый шумерский амулет. Задумчивая балерина Дега. Украденная с выставки в Швеции «Регина в белом»[14] – портрет темноволосой женщины в белом костюме на фоне белой стены. И многое, многое другое…