Г. Гаррисон - Клуб любителей фантастики 21

— На кухню, попрошу у Галанова пару рецептов.

— Тебе объясняют суть самой гениальной формулы со времени открытия Е = МС2, а ты уходишь к повару… Но… на тебе ведь одни туфли!

— Вот именно.

Только тут он понял, что происходит. Это не имело ничего общего с математикой.

— Ну, иди ко мне, моя дорогая.

Хиликс, подбоченясь, небрежно облокотилась на дверь и спросила:

— Уж не ревнуешь ли ты?

— Ужасно ревную, особенно к некоему Флексону, хитроумнейшему человеку из всех, кого я знаю.

— Я вернусь, — сказала Хиликс, — если ты обещаешь мне…

— Хорошо! Хорошо! Больше ни слова о теории Халдана… Мне следовало стать гинекологом!

— Нет, ты должен обещать мне другое, — не двигаясь с места, ответила Хиликс.

Юноша поднял с пола юбку и блузку и бросил их в угол. Потом молитвенно сложил руки и сказал:

— Ну же, говори!

— Объясни мне, что такое «мешалка Халдана».

Халдан закрыл глаза и в притворном отчаянии схватился за голову.

— Из пяти тысяч трехсот восьмидесяти строк протокола тебя угораздило выбрать эти два слова! Приди ко мне, моя детка, я продемонстрирую тебе, на чем основывается мой принцип, и объясню, почему не хотел применять его к молоденькой, невинной девочке в многолюдном Сан-Франциско.

Когда юноша вновь открыл глаза, она стояла перед ним и смотрела с любовью и восхищением. Пришлось обнять девушку, чтобы она не сбежала к Галанову.

— Когда мы впервые встретились, — признался он, — твоя красота и грация показались мне неземными, а в твоем аналитическом, рациональном, неженском уме я увидел неразрешимую тайну. Отец предупреждал меня, что ты из другого мира. Мой адвокат намекал, что ты не что иное, как воплощение Сатаны в женском обличье. И только теперь твое любопытство к вещам ничтожным и мелким, вроде этой пикантной сплетни, окончательно убедило меня, что ты обыкновенная женщина. Прощайте мечты о романе с бессмертным демоном!

— Не изворачивайся, Дон! Ты должен мне объяснить, что такое…

— Почему все называют меня Доном?

— Потому что это я назвала тебя так — Дон Жуан!

— А, в честь романтического героя Байрона?

— Не совсем. Я скорее имела в виду персонажа Бернарда Шоу…

— Какого еще Шоу?

— Ты не слышал о нем. Это девятнадцатый век.

— Тогда конечно. Я начал с восемнадцатого и продвигался назад.

— Но мы здесь не за тем, чтобы говорить о литературе…

В дверь постучали, и Халдан броском через плечо препроводил свою голую, но обутую невесту на середину кровати.

— Не выходи из-за занавески, пока я не отделаюсь от этого назойливого коридорного!

— Дай одежду, — шепнула она. — Это не коридорный, и тебе не удастся так легко избавиться от него.

— В твоей интуиции я уже не сомневаюсь, но о твоих способностях предвидения я не догадывался, — улыбнулся юноша, задергивая занавески.

Раздосадованный вторжением, он рывком распахнул дверь.

Стоявший на пороге высокий мужчина с каштановыми волосами тихо, но довольно отчетливо спросил:

— Могу я на минуту зайти к вам, Халдан-IV? Меня зовут Файрватер-II.

Халдан от неожиданности отпрянул назад и поймал себя на мысли, что со стороны, наверное, выглядит как баскетболист, приготовившийся к штрафному броску.,

— Безусловно, сэр. Сочту за честь.

— Я хотел успеть до начала брачной ночи, но меня несколько задержал Хагуд. Он сообщил, что ты совершенно случайно прошел испытание на физическую выносливость и смелость. Сынок, я горжусь тобой!

Прости мою фамильярность, но ты и сам, наверное, согласишься, что у нас с тобой гораздо больше общего, чем у многих старых друзей. Хагуд еще говорил, что ты напал на след моей теории отрицательного времени.

— LV2 = /-Т/?

— Да-да, именно.

Улыбка согласия на лице Файрватера с лихвой вознаградила Халдана за разочарование из-за утраты авторства теории.

— Может, вы присядете? Моя жена немного не в форме.

Серые глаза Файрватера обежали комнату. Поблагодарив за приглашение, он придвинул кресло к камину и, усаживаясь, сказал:

— Все те же туфли… — Затем он крикнул в сторону занавешенной постели: — Выходи и одевайся! Твоя нагота не представляет для меня интереса.

— Сэр, она, наверное, стесняется. Я подам ей одежду.

— Не беспокойся, Халдан. Я видел ее попку чаще, чем лицо. Ее мать — одна из моих самых ленивых жен, так что мне частенько приходилось менять ей пеленки.

— Так вы ее отец?

— Ты уж не вини меня за это, сынок. Я был уже старым и усталым, когда она появилась на свет. К тому же одно неудавшееся дитя из восьмидесяти одного, это не так плохо.

— Папа! — негодующе пискнула из-за занавески Хиликс. — Я сама хотела ему все рассказать!

— Сэр, для меня большая честь быть вашим зятем, и должен признаться, что у вас очень необычная дочь, но…

Краем глаза Халдан заметил, как Хиликс выскочила из-за занавески и схватила одежду.

— …но у меня возникают серьезные сомнения по поводу себя самого. Во всей Галактике не найдется другого такого осла, как я. Я любил вашу дочь, а она меня обманывала. Она преднамеренно злоупотребила моим чувством, заманила мелкими пустяками и предала в самый ответственный момент.

— Ничего себе мелкие пустяки! — взвилась на дыбы девушка из угла комнаты. — Папа, он смешал с грязью доброе имя Файрватера! Лишил меня чести! Погубил! Мало того, он — отец моего еще не рожденного ребенка. И он смеет называть это мелкими пустяками!

Заправляя блузку под юбку, Хиликс направилась к камину.

— Отец, это он меня предал. Мне пришлось выйти за него замуж, чтобы сделать из него человека.

— Вот этого не было в нашем уговоре, малышка, — упрекнул дочку Файрватер, — Дочь должна спросить разрешения у отца, прежде чем принять предложение.

Он обернулся к Халдану.

— Ваш брак не входил в мои планы, но, может, все и к лучшему, ведь если бы она не полетела на Землю, то наверняка осталась бы старой девой…

— Да ну тебя, папа! — возмутилась Хиликс. — Ты прекрасно знаешь, что я отказала четыреста двадцати претендентам! А что касается тебя, Халдан, то я выбрала тебя из шестидесяти тысяч математиков пятой подгруппы всей планеты, так что если ты и осел, то очень редкого вида!

— Я всегда мог рассчитывать на свою дочь, — подтвердил Файрватер, — при условии, если мои планы не противоречат ее собственным. Когда она согласилась лететь на Землю, то отчасти в надежде найти там кого-нибудь вроде тебя. Не станешь же ты это отрицать, моя дорогая?

— Может, и не стану, только прекрати выдавать семейные тайны!