Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 2

— Ты — Гор?

— Так меня зовут.

— Ты хочешь уничтожить Тота?

— Так было предписано мне.

— Ты не можешь этого сделать.

— О…

— Пожалуйста, не уходи. Наверное, есть еще вопросы, которые ты хотел бы задать.

— Ни один не приходит на ум.

Но Гор не может сейчас уйти, ибо преисполнен пыла.

— Что ты такое? — интересуется он наконец.

— Я уже сказала тебе.

— Но как стала ты тем, что ты есть, — полуженщиной, полумашиной?

— Это как раз тот вопрос, на который я не могу ответить, если только мне не подскажут правильный ответ. Но я все же попробую утешить и приободрить тебя, а то ты совсем отчаялся.

— Спасибо. Ты добра ко мне.

— Для меня это наслаждение.

— Мне кажется, что когда-то ты была женщиной.

— Правильно.

— Почему ты перестала ею быть?

— Как я уже сказала, я не могу ответить.

— Могу я как-нибудь помочь тебе, чтобы исполнилось какое-нибудь твое желание?

— Да.

— Как?

— Не могу сказать.

— Тебе доподлинно известно, что Гор не может уничтожить Тота?

— Это наиболее вероятно, если исходить из доступного мне объема мифов.

— Если бы ты была простой смертной, я бы постарался быть добрым к тебе.

— Что это значит?

— За твою чудовищную честность я мог бы полюбить тебя.

— О боже, боже! Ты спас меня.

— О чем это ты?

— Я была обречена прозябать так, покуда не взглянет на меня с любовью некто незаурядный.

— Я вполне мог бы так на тебя взглянуть. Как тебе кажется, это возможно?

— Нет, уж слишком я заезжена.

— Тогда ты не знаешь бога Гора.

— Но это крайне маловероятно.

— Но мне больше некого любить. И посему я люблю тебя.

— Бог Гор любит меня?

— Да.

— Тогда ты — мой Принц, и ты со всем этим кончил…

— Еще не…

— Повремени чуть-чуть, и многое изменится.

— Повременю, — сказал, вставая, Гор.

Называемый сердцем предмет

Врамин проходит по Дому Мертвых. Будь у тебя в месте том глаза, ничего бы это не дало. Так темно тут, что глазу не сыскать для себя работы. Но Врамин зряч и здесь.

Проходит он через огромную залу, и когда добирается до некой точки внутри нее, вспыхивает свет, тусклый и оранжевый, дрожит по углам.

Тогда они поднимаются из появляющихся на полу прозрачных прямоугольников, поднимаются бездыханными, с немигающими очами, возлежат в паре футов над землей, покоятся на незримых катафалках; и всех цветов их одежды, всех оттенков кожа, всех возрастов тела. И есть у одних из них крылья, у других — хвост, у третьих — рога или же длиннющие когти. Кое у кого найдется и весь этот набор; одним в тело встроены какие-то механизмы, другим — нет.

Разносятся стоны, раздается похрустывание суставов, потом возникает движение.

С шорохом и шуршанием, покряхтывая и растирая свои затекшие члены, они садятся, они встают. Потом все низко склоняются перед ним, и одно слово наполняет воздух:

— Хозяин.

Он обращает свои зеленые глаза на толпу, и откуда-то доносится до его уха отзвук смеха.

Поворачиваясь, поворачиваясь, поворачиваясь, размахивает он своей тростью.

Затем приходит неожиданное движение, и вот уже она стоит рядом с ним.

— Врамин, твои новые подданные приветствуют тебя.

— Как ты попала сюда, госпожа?

Но она опять смеется и не отвечает на его вопрос.

— Я тоже пришла воздать тебе честь: славься. Врамин, Повелитель Дома Мертвых!

— Ты добра, госпожа.

— Я более чем добра. Конец уже недалек, и то, чего я желаю, почти у меня в руках.

— Это ты подняла мертвых?

— Конечно.

— Не знаешь ли ты, где сейчас Анубис?

— Нет, но могу тебе помочь его найти.

— Давай тогда уложим мертвецов отдыхать и дальше, чтобы мог я попросить твоей помощи. А также и спросить тебя о предмете твоего желания.

— А я могла тебе ответить.

И вдруг ложатся мертвые и опускаются обратно в могилы. Свет гаснет.

— Ты знаешь, почему сбежал Анубис? — интересуется он.

— Нет, я здесь совсем недавно.

— Он отбыл, преследуемый твоим сыном Тифоном. И Красная Ведьма улыбается под своей вуалью.

— Безмерно радует меня, что жив Тифон, — говорит она. — А где он сейчас?

— Сейчас домогается он жизни Озириса. Быть может, он отделался уже и от пса, и от птицы.

И смеется она, и ее наперсник прыгает у нее по плечу, обеими руками держась за живот.

— Как это было бы приятно — сейчас! Надо посмотреть, как все это складывается!

— Отлично.

И Врамин чертит в темном воздухе зеленую раму для картины.

Изида прижимается к нему и обеими руками сжимает его руку.

Вдруг в раме возникает картина — и движение.

Изображение тени черной лошади движется по стене.

— Это нам ни о чем не говорит, — замечает Врамин.

— Нет, но все равно приятно снова взглянуть на моего сына. Сына, который содержит в себе Бездну Скагганаука. А где может быть его брат?

— Вместе со своим отцом, они же еще раз отправились биться с Безымянным.

И стоит Изида, потупив глаза, и пробегают по картине волны.

— Я бы взглянула на это, — говорит она наконец.

— До того я бы разыскал Анубиса и Озириса, если они еще живы, и еще Мадрака.

— Хорошо.

И внутри изумрудной рамы медленно обретает форму изображение.

На берегу и мелководье

Стоя там, наблюдает он за Тем Что Кричало В Ночи Больше оно не кричит.

Освобожденное, тянется оно к нему — башня дыма, борода без подбородка…

Подняв звездный жезл, прочерчивает он огненную вязь по самой его середине.

Оно не останавливается.

Огни пробегают всю гамму спектра, исчезают.

Жезл начинает вибрировать, но его руки сами знают, как на это реагировать.

Оно сворачивается вокруг него кольцом, затем отступает.

Стоя там, выше облаков и всего остального, обрушивает он на него ливень молний. Нарастает гудение.

Звездный жезл вибрирует у него в руке, испускает жалобный звук, разгорается ярче.

Оно падает назад. Продолжая нападать, шагает Сет по небу.

Оно стекает, падает, отступает к поверхности мира.

Преследуя его, Сет встает на вершину горы. Где-то над луною следуют за ними Принц и Генерал.

Смеется Сет, и жар взрывающегося солнца прокатывается по твари.

Но тут оно поворачивается и наносит удары, и Сет отступает через континент, и грибы дыма отмечают его путь.

Ураганы трясут своими кудрявыми головами. Шаровые молнии прокатываются по небосклону. Вечные сумерки просветлели от языков пламени, падающих на его преследователя.