Александр Абердин - Во имя прогресса

Капитан заулыбался и ответил:

— Конечно, святой отец. Плохой из меня был бы капитан отряда лучников его светлости графа де-Тарилера, если бы я не мог обращаться молламами, но больше всего я мечтаю выучиться ездить на них верхом. Поэтому и подался к вам.

Монах сосредоточенно покивал головой и погруженный в какие-то свои мысли рассеяно сказал:

— Дурное дело не хитрое, сын мой. — Затем встрепенулся, поняв, что сморозил глупость и поправился — Это я в том смысле, Фремон, что не боги горшки обжигают. Научишься, но сначала мне нужно будет привести твоё здоровье в порядок. Хотя на вид ты бугай просто редкостный, сдаётся мне, что почки у тебя пошаливают. Небось бывает, что порой моча красная, словно это вино? — Капитан как-то испуганно кивнул головой, а отец Вастос невозмутимо сказал — Это я по твоим глазам и сам вижу. Ну, с этой напастью я играючи справлюсь. Нынешней же ночью.

К отцу Вастосу тут же подбежал трактирщик и рухнув перед ним на колени, взмолился:

— Святой отец, вы не взглянете на мою Диверу, она уже две недели, как с кровати не встаёт. Я уже двух лекарей к ней привозил, да, они так и ничего не смогли понять, а ей всё хуже и хуже.

Монах сделал задумчивое лицо и тут же сказал:

— Вот что, граф, сделай заказ без меня, а пока повар готовить будет, я взгляну на больную. — И тут же спросил — Ещё есть кто больные поблизости? Только такие, которые не поносом маются, а серьёзно больны, со всякими там царапинами и обычные лекари справятся. От поноса лекарство простое, есть чистыми руками из чистой посуды, да, не набивать себе брюхо всякой дрянью.

Отец Вастос поднялся из-за стола и пошел к фургону за сумкой со своими снадобьями и лечебными амулетами, представляющими из себя комплект первой медицинской помощи для колонистов и космических десантников — диагностический компьютер, универсальная аптечка, лечебный компьютер с запасом нанопроцессоров управления и целым набором самых различных нановакцин. С его помощью прогрессорам удавалось не только лечить практически любые заболевания, но даже омолаживать пациентов, хотя и незначительно, примерно на тридцать процентов, но и это все ведийцы воспринимали, как самое настоящее чудо. Ну, а поскольку отец Вастос изображал из себя монаха-калебианца, то он ещё и сопровождал лечение своими молитвами. Профессор Стюарт в настоящее время был занят в числе прочего ещё и тем, что создавал новый, самостийный монашеский орден, небесным покровителем которого было решено избрать одного из самых почитаемых ведийцами святого — Эвтирия-чудотворца и даже пошил для монахов-врачевателей рясы ярко-зелёного цвета с красным крестом, нашитым на груди, и теперь засадил за парты первых сорок прогрессоров.

Спустился отец Вастос к ним через сорок минут и сказал, что случай был не такой уж и тяжелый, — у Диверы была самая банальная прободная язва желудка и уже наутро она будет совершенно здорова, а ещё через пару недель сделается совсем молодицей, так как она была женщиной бальзаковского возраста. На радостях трактирщик накрыл им такой стол, что отец Вастос, покрутив головой, позвал на помощь монахов, возвращающихся из Святых мест. Быстро прикончив все яства и выпивку, отец Вастос отправился в большую спальную, которую было решено на время превратить в госпиталь, а Иль вместе с капитаном Кастером пошли в хлев и стали заниматься молламами, но вскоре прибежал мальчишка и сказал ему, что святой отец не справляется, очень уж много на перегоне оказалось хворых. Графу пришлось срочно помыть руки и взяв свой лекарский баул, заняться лечением. Перегон они покинули только в половине второго и Иль, раздосадованный этим обстоятельством, как только они отъехали подальше, сказал своему спутнику:

— Святой отец, давай договоримся так, в следующий раз народ будем лечить с вечера, чтобы утром ехать дальше, иначе мы никогда не доберёмся до конечного пункта назначения.

Отец Вастос усмехнулся и спросил:

— А ты знаешь, где он находится, Иль, наш конечный пункт назначения? — И сам же ответил — Далеко на западе, в городе Лоренхейде. Именно там есть община кейдарийцев, ведь этот город основал князь Кейдарий Лернийский, который, между прочим, был родом с Суотванза. Церковь Ромварена не почитает его, как святого, но у него есть и другие почитатели, потомки тех суотванзийцев, которые триста с чем-то лет вместе со своим князем перебрались на Ромварен. Вот потому-то нам и нужно туда отправиться, друг мой. Говорят, что это довольно далеко отсюда.

Капитан Кастер, сидевший за штурвалом, то бишь державший в руках вожжи, тут же, доказывая свою полезность, сказал:

— Бывал я в Лоренхейде, святой отец, и доложу вам, что это не самое приятное место в Западном Ромварене. Очень уж там народ своеобразный, недоверчивый к чужакам и горячий. Чуть слово не так скажешь, сразу же за кинжалы хватаются, но зато если уж подружился с ними, так это уже навсегда. Добраться до Лоренхейда можно двумя способами, — на фургоне, это займёт месяцев семь, нам придётся объезжать Туотлинские горы, или морем, этот путь будет почти втрое короче. Нам нужно будет доехать до Шаргры, а там нанять галеру, если вы, ваша светлость, не захотите оставлять в Шаргре свой фургон и молламов вместе с Принцем, но это будет дорого стоить. Зато до моего родного города, от которого до Лоренхейда всего пять дней пути, много кораблей плавает, и галионы, и галеры, и кораблики поменьше. Этот путь к тому же ещё и самый безопасный.

Тут на руке Иля завибрировал коммуникатор, вызов был срочный, и он тут же поспешил сказать:

— Хорошо, Фремон, ты извини, но нам нужно срочно заняться одним дельцем и мы с отцом Вастосом отправимся в фургон, а ты пока что побудь один. Не скучай, мы не надолго.

Капитан Кастер потянул вожжи на себя и молламы, быстро сбавив ход, встали, а чтобы фургон не наподдал им под зад, он поднял рычаг тормоза и тут же зафиксировал его. Иль и отец Вастос вошли в фургон и вскоре над головой капитана трижды прозвонил бронзовый колокольчик и он, сняв фургон с тормозов, пустил молламов быстрой рысью. Ну, а Иль, пройдя в кабинет отца Вастоса, положил на письменный стол голографический проектор и включил коммуникатор. Над столом сразу же появилось погрудное трёхмерное изображение доктора Мишеля Бернарда, стоявшего с задумчивым видом и потиравшего свой подбородок пальцами. Увидев их обоих, он громко воскликнул:

— Привет, бродяги! Ну, ребята, и задали вы нам задачу! Даже и не знаю, с чего начать и, главное, как.

Отец Вастос строго прикрикнул:

— Мишель, а ты начни с главного и говори попроще!

— Попроще, говоришь? — Усмехнувшись спросил учёного тоже учёный, только в области медицины и физиологии человека, а не истории — Ребята, те клиенты, которых доставили сегодня в мой медицинский центр на орбитальной станции, не люди.