Роман Никитин - Пусть люди вымрут!

К тому времени на планете сосуществовало более двадцати миллиардов особей, исторически получивших научное название «человек разумный». Модель общественного устройства, построенная на эксплуатации одной кастой других каст, не смогла удовлетворить аппетиты столь чудовищно размножившегося человечества, возглавляемого элитой. И грянули войны, впоследствии названные «войнами за удобство».

Они были столь чудовищны и велись оружием столь разрушительным, что в несколько месяцев на планете была практически полностью уничтожено все живое. Несколько сот миллионов людей из самых высших каст смогли пережить фактическую смерть своей цивилизации, но это дало им только временную передышку. Несколько сот лет, быть может, тысяча. А для восстановления отравленной, выжженной, испаренной и загаженной планеты требуются миллионы. Человечество поставило себя на грань и даже за грань вымирания.

И тогда в умах лучших ученых планеты (к слову, разработавших большую часть оружия, уничтожившего планету) что-то щелкнуло: они осознали, что натворили и ужаснулись перспективе окончательной смерти человеческой расы. Но человек не был бы человеком, если бы даже в самые страшные времена не искал способа выжить. Снова были пущены в ход колоссальные знания, позволяющие получать прямые ответы на прямые вопросы. Обращаясь напрямую к Миру.

Воистину нечеловеческими усилиями оставшихся в живых был создан уникальный инструмент, позволяющий заглядывать в любую точку времени и пространства. Но поскольку будущее априори неопределяемо а только прогнозируемо, инструмент мог получать точные ответы только в прошлом.

Задействовав данный инструмент, человек смог анализировать действия своих далеких предков, изучать прошлое, делать выводы. Но этого было мало. Что толку делать выводы, изучая хроники, когда само настоящее под угрозой уничтожения? И тогда, сконцентрировав всю доступную человечеству энергию, неуемный homo sapiens шагнул в своем познании мира настолько глубоко, что получил возможность влиять на свою собственную историю. Были созданы грандиозные машины, чья задача — пронзать толщи пространства и времени и осуществлять на них воздействие.

Возник соблазн переписать историю собственной цивилизации. Выявить ключевые моменты, направляющие мир по «неверному» пути, ведущему к гибели цивилизации. И проложить пути «верные».

Поначалу результаты были скромные. Из числа известных вам — история с принудительным введением монотеистической модели общества в Древнем Египте на рубеже 1360 г. до Рождества Христова. Тогда эксперимент закончился неудачей: фараону Аменхотепу IV, более известному как Эхнатон, не удалось привить своему народу веру в единое божество Атона — бога солнечного света. Старания специалистов по точечной коррекции истории натолкнулись на противодействие неизвестной природы, и религиозно-социальные преобразования Эхнатона, инициированные из будущего, захлебнулись. А ведь перейди Египет к монотеистической теории хотя бы на протяжении трех-четырех поколений, картина мира в средиземноморском и аравийском регионах была бы совершенно другой. Великий Египет стал бы сверхцивилизацией намного раньше, чем греческая или римская. Европейские цивилизации вообще бы не развились, техническая революция отодвинулась бы на века, а «войны за удобство» в далеком будущем — на тысячелетия.

Следующая попытка коррекции произошла примерно в то же время, на этот раз акцент был сделан на самоопределение израильского племени, которое изначально проповедовало монотеизм. Попытка увенчалась успехом − исход израилитян из Египта породил начало новой, сильной религии единого божества. В дальнейшем этот проект поддерживался на плаву регулярными воздействиями извне, большая часть которых легла «чудесами» как в Старом, так и в Новом заветах. Кстати, Иешуа творил их в самом деле, но не без помощи свыше. Только вот помощь эта была не божественной, а самой что ни на есть созданной человеком. Пусть и человеком, живущим на десятки тысяч лет в будущем. И снова не обошлось без противодействия неведомой силы. В частности, в оригинальном проекте Сын Божий должен был остаться в живых до самой своей смерти в 1108 г, объединив вокруг Иерушалома все земли от Гибралтара до соленых озер Азии. Это создало бы мощный культурный очаг, который позволил бы избежать феодальной раздробленности Европы, и уж тем более свел бы на нет расовые противоречия, из-за которых мир регулярно вставал на дыбы. Да, техническая революция откладывалась бы, но зато отходили бы дальше по времени и «войны за удобство».

Человек будущего получил надежду. И уверовав в свое всемогущество, он поспешил закрепить успех, все больше и чаще воздействуя на ход истории. Результаты сверхглубокого анализа с помощью невероятных по своей мощи аналитических машин показали, что наибольшее влияние на ход развития цивилизации окажут сверхимперии середины второго — начала третьего тысячелетия. Поэтому новая каста специалистов-социоправов, усилила свой нажим на этот отрезок времени.

Но чем глубже ланцет ученых погружался в ткань мира, тем больше негативных эффектов появлялось. Как будто любое вмешательство в историю раскачивает некий груз, который не только стремится вернуться в исходное состояние, но и по инерции махнуть в противоположную сторону. За неимением другого объяснения это явление назвали эффектом социосферного маятника, или просто Маятником.

− Это все очень интересно, Миландра, − подала голос Гиза. − Спасибо за объяснение и все такое… теперь понятно против кого (чего?) мы сражались и… Но все же, что нам с того? Я по-прежнему сижу в какой-то серой туче, вижу только тебя и Флавия. И уже если начистоту, то…

− Ты нетерпелива, − оборвала девушку демоница. − И невнимательна. Я же сказала, что времени у нас с вами навалом. Позвольте, я завершу объяснение, тем более что мы подошли к самой сути. Как раз сейчас я поведаю то, что ты хочешь узнать.

− Хорошо. Продолжай.

Гиза присела на «землю», по-арабски скрестив ноги. Флавий опустился рядом. Демоница, следуя примеру, опустилась перед своими гостями на колени, положила ладони на бедра и продолжила.

− Чем больше человек пытался скорректировать ход истории, тем меньшего эффекта он достигал. И более того, тем сильнее Маятник сопротивлялся ему своими обратными ходами. Как правило, это касалось возникновения новых центров религиозно-социального тяготения, которые препятствовали единению мира вокруг одного полюса. Ереси, «ошибочные» вероучения, «черные эксперименты» с социальными моделями, государства-захватчики или, наоборот, сепаратисты — все это результаты противодействия Маятника. Наконец, наступил такой момент, когда любое заранее просчитанное воздействие на историю вызывало негативные факторы такой силы, что они полностью ликвидировали первоначальный эффект коррекции.